Тем временем на мосту события развивались следующим образом. Тим отказался прыгать с моста и попытался было отстегнуть от себя веревку, но Тони заставил его снова забраться на перила и направил на него микрофон. Тим продолжал упорствовать, и в конце концов Тони собственноручно столкнул его вниз.
Жители Сан-Диего в течение нескольких мгновений имели возможность наслаждаться ужасными криками несчастного Тима. Его голос удалялся, удалялся, удалялся и вдруг замер. Тишина. Тут наступила моя очередь, и я заговорила в микрофон:
– Тим улетел, исчез. Но, похоже, ему все это очень нравится. – И чуть позже: – Господи Боже мой!
Тим продолжал молчать, и пауза затягивалась. Такой «мертвый эфир» – самое неприятное для прямой трансляции. Как позже я узнала от наших инженеров, мне удалось угостить жителей Сан-Диего «мертвым эфиром» длиной в одну минуту и двенадцать секунд. Потом наконец я неуверенно проговорила:
– Но ведь он все еще дышит? Да?
Да, Тим действительно все еще дышал, когда его подняли на мост; веревка, к которой он был привязан, оказалась не слишком длинной, и Тим не задел головой ни об опору моста, ни о металлические балки, расположенные между этими опорами. К счастью, он даже не потерял окончательно дар речи и, почувствовав, что опасность миновала, обрушил на голову Тони Била все ругательства, которые только мог вспомнить. Микрофон был все еще прикреплен к его куртке, и инженеры не успели отключить его, так как бились в приступе неукротимого хохота.
День продолжался. Солнце клонилось к горизонту, стало еще холоднее. Диджеи перебрасывались шуточками, похохатывали и толкались. Время от времени кто-нибудь из них снова прыгал с моста.
Сначала я пропустила ленч, потом обед. Кто-то принес гору сандвичей, но диджеи успели их все съесть, пока я комментировала очередной прыжок.
Мой желудок начал недовольно урчать, а я думала о том, что в этом году мне придется встречать Новый год дома вместе с соседкой. Еще день назад я была абсолютно уверена в том, что эту волшебную ночь я проведу с мистером Совершенство в одном из фешенебельных ресторанов Сан-Диего, но теперь… К счастью, рабочий день в конце концов закончился, и Марти, наш режиссер, избавил меня от микрофона, после чего я побежала к своей машине. Больше всего на свете мне хотелось сейчас согреться.
Когда я открыла дверцу машины, ко мне подошел Тони. Ему под пятьдесят. У Тони круглые глаза, довольно внушительных размеров животик и блестящая большая лысина, окаймленная жидкой полоской тусклой растительности.
– Поговори с Ларри, Бренда, – напомнил он. – Будь хорошей девочкой. Извинись перед ним, скажи, что ты жалеешь о своем поведении, и впредь так больше вести себя не станешь.
– Займись-ка лучше своими делами, дорогой, – огрызнулась я.
– Я и занимаюсь своими делами. Мне нужны его деньги, и, надеюсь, ты это понимаешь.
– Счастливого Нового года, – сказала я, забралась в машину и захлопнула дверцу.
Тони прижал нос к стеклу.
– Жду в понедельник хороших новостей!
Заведя машину, я рванула ее с места, и Тони проворно отпрыгнул в сторону. Через несколько минут я уже ехала по главной магистрали, ведущей в Сан-Диего.
К тому времени, когда я добралась до дома, стало уже совсем темно; неудивительно, что вечеринка у Клариссы была в полном разгаре. Гостиная кишела людьми, большинство из которых я видела впервые, и все они выглядели так словно участвовали в какой-то массовке.
Одна из женщин передала мне бокал мартини, и, торопливо отпив несколько глотков, я почувствовала жжение в желудке, мартини показался мне таким же крепким, как водка. После этого я сразу направилась к праздничному столу, чтобы немного подкрепиться, но подкрепляться уже было нечем: кроме нескольких лепешек тортильи и тарелки с сальсой, пахнущей пережаренным луком, на столе ничего не осталось.
Подумав, я все-таки решила съесть хотя бы то немногое, что мной было обнаружено, но не успела я взять со стола тортилью, как кто-то снова заботливо вложил в мою руку бокал с мартини. Я выпила, потом посмотрела на своего благодетеля: передо мной стояла Кларисса, и ее крупные глаза, подведенные толстой черной линией, удивленно смотрели на меня. Я начала объяснять, почему вернулась домой, а не отправилась с Ларри в дорогой ресторан. Кларисса, похоже, меня не слушала, к тому же от грохота музыки сотрясались стены, и, по всей видимости, у моей соседки просто не было возможности что-либо услышать.
Мне ничего не оставалось, как смириться с этой шумной компанией, оглушающей музыкой, отсутствием еды. Я уже собиралась отправиться в свою спальню и немного поплакать там, как вдруг увидела входящего в гостиную Ларри.
Вот так неожиданность! Что, черт возьми, он здесь делает? Без сомнения, это Кларисса пригласила его. Но зачем же он пришел, если сегодня утром мы с ним расстались навсегда? Может, он решил, что еще недостаточно сильно унизил меня, и теперь собирался довести дело до конца?
Ларри смешался с гостями, продолжая беспомощно оглядываться по сторонам. Уж не меня ли он ищет? Я проворно отправила в желудок содержимое третьего бокала и спряталась за двумя огромными парнями в кожаных брюхах и жилетках, опоясанных цепями.
Пока Ларри пробирался сквозь толпу, третий бокал мартини сделал свое дело, и я почувствовала себя немного увереннее.
Потом я с трудом вспомнила, что вышла из-за кожаных парней, шатаясь, как тростинка на ветру, и кто-то крепко схватил меня за руку. Как потом выяснилось, это был тот самый блондин с крепкими ягодицами, обнаруженный мной утром в моей постели.
Когда незнакомец исчез, я с трудом заставила себя шевельнуться и, выйдя из комнаты, тут же столкнулась лицом к лицу с мистером Совершенство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88