К тому же ты слишком невинна для тех способов, какими я хочу обладать тобой.
Онория наблюдала за ним с блеском в глазах.
– Я давно уже потеряла невинность, – сказала она.
– И все-таки остаешься невинной. Ты позволяешь мне обладать тобой, но это не значит, что ты готова для всех тех вещей, которые я могу делать с тобой.
– Что ты имеешь в виду?
– Я расскажу тебе, когда будешь готова.
Она облизала нижнюю губу. От нее исходил запах лаванды, как будто она надушила ею волосы. Возбужденная плоть Кристофера напряглась. Она его жена и должна выполнять все его желания.
– Значит, ты не собираешься заняться со мной любовью этой ночью? – спросила она почти шепотом.
Он неторопливо поднес бокал к губам и с трудом сделал глоток виски.
– Не сегодня, дорогая. Я слишком пьян.
– Хорошо, – сказала Онория и, отбросив одеяло, слезла с кровати.
Кристофер почувствовал разочарование.
– Что значит – хорошо?
Она искала что-то в шкафу рядом с кроватью.
– Если ты не собираешься заниматься со мной любовью, я могу сделать кое-что для тебя.
Его рука с бокалом замерла на полпути ко рту. В голове приятно шумело, однако он насторожился.
– Что именно?
Онория вернулась к кровати, держа в руке бутылочку с пробкой.
– Хочу натереть тебя маслом. Ты должен раздеться и лечь на кровать.
Если бы Кристофер в данный момент глотал виски, то непременно поперхнулся бы. Он смотрел на янтарную жидкость в бутылочке, стараясь понять ее назначение, затем осторожно поставил бокал на ночной столик.
– Зачем все это?
Она пожала плечами и стояла в нерешительности.
Кристофер молча снял куртку, бросил в изножье кровати. Затем снял ботинки и, наконец, стал расстегивать штаны. Онория не сводила с него глаз.
Он поднялся на ноги, снял штаны, бросил на рядом стоящий стул. Его подштанники были еще влажными после плавания в озере.
Кристофер повернулся к Онории, оставаясь в рубашке, ее край приподнялся, выдавая его возбуждение.
Онория указала на рубашку:
– Это тоже снимай.
Кристофер колебался. Виски согрело его, но он все еще ощущал некий холодок в душе. Может быть, оттого, что стыдился ее? Он почти забыл о своем изуродованном боке, пока вновь не увидел Онорию. Она была по-прежнему красивой, и ее тело не имело никаких изъянов.
Кристофер быстро, пока жалость к самому себе не остановила его, снял рубашку и предстал перед женой в полной наготе.
Она смотрела на него во все глаза. Ее взгляд скользил по его плечам, животу, ногам и восставшей плоти. Она осмотрела каждую частичку его напряженного, гладкого тела, прежде чем сосредоточиться на покрытом рубцами боку. Ее губы сжались.
Кристофер направился к двери, запер ее и вынул ключ. Ему меньше всего хотелось, чтобы в то время, когда жена будет растирать его маслом, в комнату вошла какая-нибудь заботливая служанка, притащив дополнительные одеяла или предложив разжечь камин.
Он положил ключ на консольный мраморный столик и вернулся к кровати.
Онория стояла рядом с бутылочкой в руках. Ее пальцы рассеянно крутили пробку.
– Что с тобой случилось, Кристофер?
Он упал на кровать, перевернулся на спину, заложил руки за голову и скрестил лодыжки.
– Ты передумала растирать меня?
– Расскажи мне. Пожалуйста.
Кристофер тяжело вздохнул.
– На меня напали и ограбили. Где-то на востоке. Он не помнил точно, где находился в это время. В Китае? Или в Сиаме? Там было очень жарко и сыро, и он подхватил лихорадку. – Они ограбили меня и пытались зарезать.
Глаза Онории расширились от ужаса и гнева.
– Как же тебе удалось выжить?
– Благодаря доброте местных жителей. – О нем позаботились пожилой фермер и его дочь. Ни Кристофер, ни эти люди не могли объясняться, поскольку не знали языка друг друга, тем не менее фермер вылечил его и делился с ним своей скудной едой. Миссионеры говорили, что это племена ужасных диких язычников, однако фермер и его дочь были гораздо добрее к нему, чем большинство европейцев, которых ему приходилось встречать.
Пальцы Онории продолжали поглаживать пробку, а лицо приняло скорбное выражение.
– Я все-таки выжил, Онория, – сказал Кристофер, стараясь прогнать воспоминания о боли и унижении. – Это было всего лишь еще одним рискованным приключением.
Она продолжала смотреть на него. Волосы ее были распущены и собраны сзади в толстый хвост. Несколько непослушных локонов легло на плечи.
– Ты очень красивая, – прошептал Кристофер. «Видимо, виски сделало свое дело», – подумал он.
Онория взглянула на бутылочку, словно только что вспомнила о ней. Она быстро открыла пробку и налила несколько капель масла на ладонь. В теплом воздухе распространился аромат жасмина и еще какой-то пряности.
Онория поставила бутылочку на туалетный столик, приподняла край ночной сорочки и встала на колени на кровати рядом с ним. Он положил руку на ее теплое колено. Затем приподнял повыше край сорочки, чтобы были видны изгиб ее согнутой ноги и округлость бедра.
Онория потерла ладони и приложила их к его груди. Ее руки были прохладными, как весенняя вода. Она развела их в стороны, касаясь ключиц и грудных мышц.
– Почему ты не хотел, чтобы я видела тебя полностью обнаженным? – спросила она.
Он проник большим пальцем в теплую складку под ее коленом.
– Не хотел разочаровывать тебя.
Он и в самом деле боялся, что, взглянув на него, Онория придет в ужас. Она не скрывала, что основной причиной, по которой она согласилась остаться с ним, была привлекательность его тела.
Ее пальцы погрузились в завитки волос на его груди. Она описывала круги вокруг его сосков, выделявшихся на загорелой коже, а затем переместила ладонь к рубцам на боку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81