Татарам было чего ради и спешить, и налетать так стремительно, ибо высокий тур с множеством пушек и со стрельцами угрожал им страшной бедой. Им важно было во что бы то ни стало захватить тур, разметать его, втоптать в ров пушки, а если Аллах соблаговолит, то часть их уволочь в крепость. Момент критический. Казанцы в малое время окружили тур, влезли на него и бьются уже со стрельцами и пушкарями, которых у орудий – кот наплакал. Новые и новые волны накатываются на растерявшийся полк, просто необходимо было хоть на немного выиграть время, и князь Михаил Воротынский, еще не успевший снять доспехи перед обедом, вскочил на коня и наметом понесся со своей малой дружиной наперерез казанским конникам, чтобы задержать их и дать полку прийти в себя.
Поспешили за Воротынским воевода Петр Морозов, князь Юрий Кашин и иные все воеводы, кто интереса ради, верно ли поступили, построив высокий тур, прибыли сюда посмотреть на действие орудий. По сравнению с татарской конницей их была горстка, но дерзость князей-воевод внесла существенный перелом в сечу – увидев главного воеводу с рассеченной щекой, ратники полка его кинулись к нему на выручку, образовав плотное ядро, которое затем множилось быстро, и вот уже начало хотя и медленно, но упрямо протискиваться к туру. Придавали твердую направленность этому движению Морозов, Кашин и Воротынский, доспехи коих были уже изрядно посечены, а у князя Воротынского зияла косая рана через все лицо; но разве воеводам было до ран, когда видели они, что казанцы, одержав верх на туре, сбрасывают с него пушки, скатывают ядра, рассыпают порох и ломают вороты. Во что бы то ни стало тур нужно отбить. И это – главное. А раны заживут.
Увы, сполз с коня Морозов (его подхватили стремянные и вынесли из сечи), изрядно поранен Кашин (его тоже вынесли), не ведомо, какие силы держат в седле главного воеводу, продолжавшего к тому же рубить саблей направо и налево, хотя удары его все более и более слабеют – оттеснить казанцев от тура никак не удается, и чем закончится бой, пока не ясно, хотя верится князю Михаилу Воротынскому, что царь видит, что происходит у Арских ворот и обязательно пришлет подмогу.
Верно, Иван Васильевич видел все и хорошо понимал, какое пагубное следствие может иметь проигрыш, хотя и малый, у Арских ворот: казанцы вдохновятся, русские ратники впадут в уныние. Жаль и пушек, особенно тяжелых, с такими лишениями доставленных сюда. Царь Иван Васильевич, не долго раздумывая, послал помощь. Она уже спешила. Дружины муромские, у которых особенно лютая ненависть к казанцам за их постоянные кровавые набеги на их землю многострадальную. У многих дружинников в полоне родные и любимые, у многих не единожды горели усадьбы и разграбливалось трудом нажитое добро – муромцы ударили дружно, казанцы не выдержали, побежали к Крымским и Аталыковым воротам, да так панически, что их конники топтали свою пехоту.
Русские конники и пешцы кинулись было сечь убегающих, но князь Воротынский протрубил сбор. Не стоило подвергать еще одной опасности ратников полка: увлекутся они погоней и попадут под губительный огонь пушек и рушниц со стены. И без того много полегло ратников. Нужны ли еще жертвы?
Всю ночь и добрую половину следующего дня приводили в порядок тур, поднимали сброшенные пушки, и вот – громыхнул тур многоствольем, руша за стеной казанские дома и мечети, наводя ужас на жителей. Радостью отозвался в сердцах ратников тот пушечный залп, крики восторга прокатились по всем полкам, окружавшим Казань.
В те дни случилось еще два радостных события. Одно – такое же видимое всем, у всех на слуху: Арск пал, татарские отряды, выделенные городом для возмущения луговой черемисы, полностью разбиты, сами черемисы, похоже, вздохнули свободней, не принуждаемые теперь никем противостоять русским. Когда же у них скот и зерно не стали отбирать, а платить за припасы серебром, черемиса и вовсе успокоилась. Опасность от земли Луговой для русского воинства отведена, все, кто из знатных поддерживал татар, посечены или пленены. Более семисот пленников привели в стан.
Иван Васильевич поначалу хотел часть пленников казнить, а часть отпустить с миром, но потом передумал. Повелел до срока держать их под стражей. Ждал царь реакции ногайских ханов на просьбу правителей казанских о помощи. Еще больше засад разослал по дорогам, когда рать воротилась от Арска.
И вот, наконец, послы казанские перехвачены. Отписка ногайцев прочитана. Для всей рати это событие осталось почти неизвестным, а для царя и воевод – радость неописуемая: ногаи не захотели ссоры с Россией, не послали к Казани тумены, даже добровольцев не пустили. Что ж, руки развязаны. Еще раз предложить казанцам не безумствовать, а сдаться, приняв подданство российского государя, и если не внемлют разумному слову – пусть на себя пеняют.
Юный царь всея Руси поступал как муж многоопытный не только в деле ратном, но и в дипломатии. Не велев чинить послам казанским худа, отпустил их в город с ногайской отпиской. Пусть узнают ответ. Возможно, задумаются.
Верно, в ханском дворце не только думу думали, получив неутешительную весть, но и схлестнулись в споре. Едыгар настаивал на том, чтобы покориться царю Ивану, князь же Чепкун Отучев, сеид Кул-Шериф и их сторонники (а их было много) стояли за оборону столицы ханства. Упорствовали неимоверно. А когда им донесли, что многие казанцы намерены покинуть город, иные уже бегут, Чепкун повелел стражникам никого за ворота не выпускать, а к неслухам применять силу, сечь саблями безжалостно. Как отступников от веры. Чуть более трехсот мурз, огланов с семьями и простолюдинов успело выскользнуть из города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164