) потворство их обоюдному безрассудству. Время пролетело незаметно. Наступившая ночь неожиданно напомнила ему печальную историю о пятилетней девочке – такой беспомощной, напуганной, по роковому стечению обстоятельств лишившейся сразу и дома, и любящих родителей. Сердце его тоскливо сжалось от боли и сострадания, а губы – увы, напрасно – звали ее: Элизабет, Элизабет, Элизабет…
Прекрасно понимая, что от проблем надолго не спрячешься (даже за самыми надежными дверями), и для того чтобы они наконец перестали его преследовать, их придется как-то решать, Талбот попрощался с охраной и вышел на улицу. Его автомобиль в одиночестве стоял на том же месте, что и десять часов назад. Искренне посочувствовав верному «стальному другу», чье существование было, по большому счету, столь же безрадостным, как и личная жизнь его владельца, он сел в машину.
Опустив стекло и сделав радио погромче, чтобы энергичные бодрящие звуки рок-н-ролла заглушали все мысли о той единственной, с кем он хочет, но, увы, не может быть рядом, Талбот пристегнулся и завел мотор. Дорога домой заняла рекордно мало времени, так как в столь поздний час на улицах Монингвью было тихо и немноголюдно. Остановив машину у крыльца, он сразу обратил внимание, что в гостиной до сих пор горит свет. Терзаемый необъяснимым предчувствием, он поднялся по ступенькам и, на удивление бесшумно открыв дверь своим ключом, проскользнул внутрь.
В темном холле раздавались приглушенные голоса Элизабет и Ричарда. Талбот хотел было пройти мимо и подняться к себе, как он поступал всю неделю, но что-то его удерживало. А разговор тем временем продолжался. Слов, конечно, он не разбирал, но интонация была весьма интригующая… После непродолжительной борьбы любопытство неожиданно одержало верх над разумом, настойчиво советуя ему немедленно выяснить, что происходит в гостиной. Неслышно ступая по паркету, он подошел ближе и, осторожно заглянув в комнату через узкую щель между дверью и косяком, долго не мог поверить своим глазам: Ричард и Элизабет стояли обнявшись и завороженно (по крайней мере, так ему показалось) смотрели друг на друга! Вот он нежно погладил ее по щеке, а она улыбнулась ему в ответ…
У Талбота перехватило дыхание, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, когда он с ужасом и восторгом осознал одну простую и гениальную истину: все эти годы он, оказывается, был безумно влюблен в бывшую жену младшего брата…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Отдых на ферме продолжался целый день: очень уж им не хотелось расставаться ни с милыми гостеприимными хозяевами фермы, ни с их славными подопечными, хотя Эндрю и Ричард, безусловно, расстроились, узнав, что у Талбота неожиданно возникли какое-то срочные дела и ему пришлось уехать, не попрощавшись. Вернувшись домой поздно вечером, Элизабет отправила сына спать, а сама решила немного почитать в гостиной в надежде поскорее выбросить из головы сегодняшний разговор с Талботом. Захлопнув книгу, она уже собиралась идти в постель, когда в комнату вошел чрезвычайно несчастный Ричард. Участливо поинтересовавшись, в чем дело и все ли с ним в порядке, она никак не предполагала, что их разговор так затянется. Сначала они долго вспоминали общее прошлое, потом поговорили об успехах Эндрю и ее работе в школе.
И вот, наконец, речь зашла о предстоящей операции.
– Пообещай мне, Элизабет… – торжественно начал Ричард, заглядывая ей в глаза.
– Что?
– Пообещай мне, что мы всегда будем друзьями, что бы ни случилось! Поверь, для Эндрю это не менее важно, чем для меня… – торопливо добавил он, изо всех сил стараясь быть тактичным и предупредительным.
– Даю слово! – растроганно улыбнулась она. – Тем более это одно из тех обещаний, которые совсем нетрудно и очень приятно выполнять…
– Даже если кто-то из нас снова вступит в брак? – зачем-то уточнил Ричард и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил: – И еще одно. Если во время операции со мной… что-нибудь случится, пожалуйста, скажи Эндрю, что его отец всегда был сильным и мужественным парнем…
Элизабет украдкой смахнула слезу.
– Уверяю тебя, операция пройдет успешно! Опытный нейрохирург обязательно вытащит эту гадость у тебя из головы! Кроме того, наш сын всегда считал и до сих пор считает тебя самым смелым и отчаянным отцом на свете, так что мне не нужно ничего ему объяснять.
– Спасибо, – довольно улыбнулся Ричард.
– А сейчас извини, я пойду спать. И ты ложись. Рано утром мы вдвоем возвращаемся в Канзас-сити.
– А как же Эндрю?
– Думаю, ему лучше остаться здесь…
– Конечно. Ты абсолютно права.
– Спокойной ночи.
– И тебе приятных снов.
Поднявшись к себе, Элизабет заглянула в смежную спальню, чтобы убедиться, что Эндрю уже заснул. Каково же было ее удивление, когда она застала его сидящим на кровати с журналом в руках.
– Ты почему до сих пор не спишь?
– Жду тебя, чтобы пожелать спокойной ночи… – честно признался он, залезая под одеяло. – Нельзя забывать семейные традиции, правда, мам?
Присев на край кровати, она ласково пригладила его непослушные волосы и кивнула:
– Разумеется, милый… Ты как? В порядке?
– Да. А почему ты спрашиваешь?
– Как ты относишься к тому, чтобы провести здесь еще пару дней?
– Положительно. Роуз научит меня готовить всякие вкусности, и я буду баловать папу после операции. Так он быстрее поправится.
– Отличная идея! – Элизабет поцеловала сына в щеку и улыбнулась. – Спокойной ночи, дорогой…
– А ты позвонишь мне, когда папу прооперируют?
– Обязательно. Даю слово.
Его теплые карие глаза смотрели на нее очень внимательно, чуть-чуть испуганно, когда он вдруг попросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32