– Он выглядит немного младше тебя.
Рэйчел собрала все свое достоинство, соответствующее тридцатилетней женщине.
– Думаю, ему двадцать шесть.
– Хм. Жаль, что он носит очки. Но это неважно, он симпатично скроен. И имеет такую… «сейчас я тебя съем» улыбку. В любом случае в постели очков не носят. Или вы еще не дошли до этой стадии?
Рэйчел раскипятилась окончательно.
– Бе-та-ни!
Слава богу, остальные фотографии уже убраны.
– Да-да, я забыла: личность важнее внешности. – Девочка хмыкнула. – Ты и мама всегда так говорите. Ну и что он за личность?
– Хуже слизняка, – прошипела Рэйчел сквозь стиснутые зубы.
Бетани недоверчиво расхохоталась.
– В самом деле? Почему же ты смотришь на него так, будто собираешься откусить кусочек?
– Внешность бывает обманчивой. Например, ты выглядишь как невинная пятнадцатилетняя школьница, хотя на самом деле ты новозеландский дьявол в юбке.
Бетани приподняла и опустила брови.
– Звучит классно. Так ты расскажешь мне о твоем симпатичном мальчике? – Бетани отдала ей снимок и забегала между шкафом и холодильником, готовя себе завтрак – хлопья с молоком.
Рэйчел мрачно засунула тщательно закрытый пакет в сумку.
– Это скользкая, проклятая, вонючая свинья, у которой мозги размером с кварк и «эго» размером с Эверест!
Рот у Бетани приоткрылся, и Рэйчел вспыхнула, поняв, что случайно выплеснула наружу накопившуюся ярость. Боже, но до чего хорошо высказать все это вслух! Она торопливо нацепила на лицо слабую ухмылку, чтобы показать, что шутит.
– Разумеется, все вышеперечисленное относится к нему только в его хорошие дни.
Бетани мудро решила не дразнить тетку. Она занялась своим завтраком, искоса глядя, как Рэйчел с отсутствующим видом мыла чашку из-под кофе.
– Слушай, Рэйчел, как ты считаешь, мы действительно хорошо уживаемся вместе?
– Что? – Рэйчел с трудом оторвалась от своих мыслей. – Да, конечно, – сказала она тепло.
– Ты знаешь, мне очень нравится, когда ты рядом. Когда мама и папа уезжают в отпуск, я всегда остаюсь с тобой.
– Что? – Она пыталась вникнуть в то, что говорит Бетани. – Да, конечно, ты замечательный компаньон.
– Но как бы ты себя чувствовала, если бы я была… знаешь… тут подольше? Может быть, все время?
Рэйчел словно проснулсь.
– Все время? – Голос у нее стал резким, сердце сжалось, так что она едва выдохнула, когда Бетани кивнула. – Но, Бетани, ты же едешь жить в Бангкок!
Бетани снова кивнула и вышла из-за стола, стараясь серьезно аргументировать свое заявление:
– Из-за того, что папа должен работать там, почему меня надо утаскивать от всех моих друзей? А если мне там не понравится? Я буду там совершенно одна, я даже не знаю языка!
– Бет, это англоязычная школа. Там будут подростки со всего мира. Вы все будете в одной лодке, и ты скоро познакомишься с новыми друзьями.
– Но у меня хорошие друзья здесь! И мне нравится моя школа! И что будет с моими занятиями в яхт-клубе? Я уверена, что в Таиланде я не смогу ездить на мотоцикле по побережью и плавать одна.
– О, Бет! Если ты так чувствуешь, то должна поговорить с родителями.
– Уже! Но они говорят, что я привыкну. А если не привыкну? Что, если я действительно, действительно все там возненавижу? Мама и папа не позволят мне вернуться одной. Но если я останусь жить с тобой, они не будут возражать, правда? – Она прикусила губу, и голос у нее дрогнул. – Но если ты не захочешь… если ты думаешь, что я буду все время путаться под ногами…
Рэйчел хотела прижать Бетани к груди и сказать, что, конечно, девочка не будет путаться под ногами, что она всегда будет жить в доме Рэйчел и в ее сердце. Но она не могла позволить себе этого.
– Дорогая, я знаю, что ты чувствуешь. – Она взяла в ладони маленькое личико и внимательно взглянула в глаза. – Ты испугана, ты боишься шагнуть в неизвестное. Но ты не одна. А тебе не кажется, что для твоих родителей этот шаг тоже немного пугающий?
Такой поворот Бетани в голову не приходил.
– Мама и папа?
– Конечно. Они ведь тоже оставляют работу и друзей. Твой папа будет работать на новой службе, в другой стране, с коллегами, которых пока не знает, А ему надо изображать уверенность и авторитетность, которых ждут от него люди. Твоей маме придется бросить работу, которую она любит, и стать домохозяйкой. Но вместе вы пройдете через это, вместе вы команда.
Бетани быстро ухватила то, что скрывалось под потоком слов.
– Значит, ты не позволишь мне приехать и жить с тобой; даже если я ужасно буду скучать? – спросила она тонким, высоким голосом.
– Если ты приедешь туда с мыслями о возвращении, ты просто морально приготовишь себя к провалу. Когда хочешь преуспеть в чем-то, надо вложить в это все свое сердце. Твои мама и папа нуждаются в тебе, ты должна быть рядом с ними, не разочаровывай их.
– У меня нет особого выбора, – сказала Бетани похоронным голосом. – Если ты меня не хочешь…
Рэйчел старалась не сдаваться, хотя чувствовала, как ее охватывает смятение.
– У тебя есть выбор, он в том, как ты себя поведешь – с любовью или с ненавистью, стараясь сделать существование окружающих кошмаром. Ты принимаешь отношение твоих мамы и папы как должное, но многие дети растут без этого эмоционального убежища. Когда жизнь становится трудной, они не могут обратиться к ним за поддержкой. – Ее глаза смотрели в пространство, когда она осторожно подбирала слова. – Жаль, что твои дедушка и бабушка не были такими защитниками для Робин и меня, какими стали для тебя Робин и Саймон. Трудно быть уверенным в себе, когда не слышишь ничего, кроме критики, от людей, которых любишь.
Бетани отвела взгляд, постукивая толстыми школьными ботинками по кафельному полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37