Полковник предложил Руппельту дать заключение. Руппельт сказал, что в данном случае речь может идти о двух метеорах: один промчался мимо транспортного самолета, второй чуть позже пролетел над авиабазой. А допущения, которые пришлось бы сделать для подтверждения метеорной версии, состоят в следующем. Пилоту С-54 показалось, будто светящийся объект прошел в непосредственной близости от самолета. Это во-первых, и, во-вторых: дежурному офицеру, шоферу и другим очевидцам померещилось, будто светящийся шар над аэродромом сделал поворот, ибо метеоры не меняют трассы полета.
Полковник задал вопрос: какова вероятность двухкратного повторения столь редкого явления, как метеор, на одной трассе с промежутком в пять минут?
Этого Руппельт не знал. И никто не знал, но всем было ясно, вероятность ничтожно мала.
Полковник спросил: какого рода оптическая иллюзия могла бы внушить очевидцам впечатление, будто метеор совершил поворот на девяносто градусов? Руппельт был вынужден признать, что и на этот вопрос ответа у него нет. Позднее он вспоминал:
«Я себя чувствовал, как на перекрестном допросе, а впрочем, так оно и было. Ведь полковник публично продемонстрировал тот трафаретный метод решения загадок с привлечением произвольных допущений, чем я сам когда-то возмущался, наблюдая за проделками сотрудников проекта „Градж“».
А что получалось в случае «позитивных допущений»? Стоило признать разумность маневра, и объект из космического тела превращался в управляемый летательный аппарат, и этот случай с десятками ему подобных подсказывал версию инопланетного происхождения НЛО.
Два года спустя, когда Руппельт покинет военную службу и пути его скрестятся с неугомонным Дональдом Кихо, тот задаст вопрос: теперь, когда Руппельт уже не шеф «Синей книги», что думает он о летающих тарелках – как частное лицо? И Руппельт ответит: «Если летающие тарелки существуют, они должны быть инопланетного происхождения».
Если летающие тарелки существуют… Так ответит Руппельт после 1952 года, после десятков и сотен «хороших», неразгаданных донесений. Руппельт искал неопровержимые доказательства, но они в великой небесной шараде не чета обычным земным доказательствам, где достаточно двух незаинтересованных свидетелей, чтобы признать достоверность любого события. А тут тысячи и тысячи под присягой данных показаний, и все преспокойно отвергаются здравым смыслом и формальной логикой: этого не может быть, следовательно, этого не было.
Так что же есть доказательство? Вопрос этот мучил Руппельта. И вряд ли он расходился во мнении с анонимным полковником, когда впоследствии писал:
«Перепалки из-за слова „доказательства“ сводятся к тому, что собой представляет доказательство. Должен ли неопознанный летающий объект приземлиться на набережной у парадного входа в Пентагон напротив канцелярии Объединенного комитета начальников штабов? Или же доказательством можно считать то, что наземная радиолокационная станция, обнаружив НЛО, посылает на перехват истребитель, и пилот видит объект, засекает его на своем радаре, после чего НЛО уносится с немыслимой скоростью? Можно ли считать доказательством то, что пилот реактивного истребителя открывает огонь по НЛО и стоит на своем даже под страхом военного трибунала? Это ли не есть доказательство?»
Еще один классический случай наблюдения, который вполне мог фигурировать в споре полковника с Руппельтом, произойди он месяцем раньше.
Четырнадцатого июля 1952 года, в 20.12 по Восточному поясному времени, DC4, авиалайнер компании «Пан-Америкэн», летел над Чесапикским заливом, штат Виргиния. В прозрачных сумерках уже мерцали огни Норфолка. Как вдруг командир корабля Уильям Нэш и второй пилот Уильям Фортенберри увидели летящие навстречу объекты. Их было шесть, шли цепью, с четкими интервалами. DC-4 находился на высоте восьми тысяч футов, объекты – милей ниже. Случай редчайший, обычно НЛО пролетали где-то в вышине, а тут пилоты взирали на них с птичьего полета.
Это были диски, верх у них горел густо-алым цветом раскаленных углей. И еще – летели не просто в линию, но и «лесенкой», головной диск в ней занимал нижнюю ступеньку. Вот он замедлил скорость – не оттого ли, что обнаружил приближавшийся DC-4? Шедшие следом диски были застигнуты врасплох, им тоже пришлось убавить скорость, алая расцветка потускнела, строй был нарушен. Затем диски, словно по команде, встали на ребро – подбрюшье у них было темным – и резко, градусов на сто пятьдесят изменив курс, стали стремительно уходить.
Еще два диска секунду-другую спустя пронеслись под крыльями DC-4, нагнали шестерку, пристроились к ней. Алое свечение погасло, потом снова вспыхнуло. Нэш и Фортенберри увидели четкий строй, теперь уже из восьми малиновых дисков. Набрав высоту, они скрылись. Все длилось 15–20 секунд. За это время диски прошли миль пятьдесят. Стало быть, скорость под двести миль в минуту!
Что было делать с подобным донесением? Выручило одно обстоятельство: наблюдение произошло вблизи авиабазы Лэнгли, оттуда сообщили, что в воздухе находились пять реактивных истребителей. Тем самым ответ был предрешен. Но пришлось сделать несколько неуклюжих допущений. Что пилоты «Пан-Америкэн» не умеют считать, объектов, выходит, было не восемь, а пять. Дальше требовалось найти объяснение, почему истребители оказались в отведенном для гражданских самолетов воздушном коридоре. И как объяснить их красное свечение, круглую форму? Осложнялось дело и тем, что, кроме справки о том, что где-то поблизости находились истребители, больше ничего узнать о них не удалось даже такому ведомству, как Центр авиационно-технической разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134