Спазмы желудка. Это было похоже на агонию.
От Детлефа воняло ещё хуже, чем от меня, и в крохотной комнате нечем было дышать. Я часто слышала о том, как разрушается наркоманская дружба после удачного откола. Я думала, что всё равно люблю его - даже сейчас!
Детлефа вдруг оторвало от стула, он как-то добрался до зеркала в моей комнате, и уставившись в него, сказал: «Всё: я не выдержу! Я не перенесу этого! Нет, я просто не могу!» Я не отвечала. У меня не было ни капли сил, чтобы хоть как-то придать ему мужества. Я просто заставила себя не думать так же, как он, и попыталась сконцентрироваться на каком-то глупейшем романе ужасов, лихорадочно перелистывала и рвала страницы газеты. Язык и горло пересохли до невозможности, рот при этом был полон какой-то едкой слюны. Я всё не могла её сглотнуть и зашлась в кашле. Чем судорожнее я старалась проглотить эту слюну, тем сильнее становился кашель, и вскоре этот кашель уже вообще не прекращался ни на секунду - я не могла дышать. Потом меня стошнило. Прямо на ковёр. Я блевала какой-то белой пеной. Я подумала, что меня рвёт прямо как мою собаку, если та обожрётся травой. Потом я вспомнила, что никакой собаки у меня уже нет… Кашель и рвота не прекращались.
Всё это время мама была в гостиной. Выглядела совершенно растерянной и беспомощной и не отваживалась зайти к нам в комнату. Каждые пять минут она выбегала в универмаг и приносила нам что-то, что мы даже не могли проглотить.
Наконец, она принесла солодовые леденцы, и именно они помогли мне. Кашель прекратился. Мама убрала всю блевотину с ковра. Она была очень мила, а я не могла даже спасибо сказать… Вдруг разом подействовали все эти килограммы колес - я же сожрала пять таблеток валиума, две мандракса и догнала всё это бутылкой вина!
Нормальный человек после такого продрых бы пару дней точно, не вставая с кровати, но моё тело было настолько загажено, что практически не реагировало на яд. Тело стало только немного спокойнее и улеглось на кровать. Около кровати поставили тахту, на ней уже лежал Детлеф. Мы не касались друг друга. Каждый был занят собой. Я была в каком-то полуобморочном состоянии. Я спала и в то же время знала, что сплю и всё равно чувствую все эти проклятые боли. Полусон перемежался полубодрствованием. Мне казалось, что мозг мой совершенно обнажён, и любой может прочитать все мои самые грязные мысли, и что теперь-то мама увидит, что за омерзительный кусок говна её дочь. Я ненавидела своё тело. Я была бы рада, если бы оно просто сдохло!
На сон грядущий я заглотила ещё пару таблеток. Нормальному живому существу этого хватило бы, чтобы навсегда откинуть копыта - я же только пару часиков вздремнула. Мне приснилось, что я собака, с которой все обходились очень ласково, а потом вдруг заперли в клетку и замучили до смерти. Ночью я проснулась оттого, что Детлеф махал руками, как вертолёт и больно бился при этом. Горел свет. Рядом с кроватью стояла миска с водой и лежала тряпочка - мама принесла! Я стёрла пот с лица и посмотрела на Детлефа.
Детлеф сучил ногами, будто ехал на велосипеде. Всё его тело лихорадочно двигалось, хотя казалось, что он крепко спит. Он часто и сильно бил себя, взмахивая руками.
Мне стало немного лучше. Появились силы вытереть грязь с его лица. Он ничего не почувствовал, а я знала, что и сейчас люблю его, как сумасшедшая. И когда позже я опять задремала, то почувствовала в полусне, как он меня обнимает и гладит мои волосы.
На следующее утро нам стало значительно лучше. Старое наркушеское правило, что второй день выхода - самый сложный, не сработало в нашем случае. Но это же был наш первый откол, и он всегда только наполовину так ужасен, как все последующие! В полдень мы даже смогли немного поговорить друг с другом.
Сначала о каких-то неважных вещах, ну а потом о нашей жизни после того, как всё это закончится. О нашем будущем… Наши планы уже не были такими наивными, такими мещанскими. Мы поклялись никогда больше не подсаживаться на героин, никогда не принимать ЛСД и колеса. Мы просто хотели вести мирную жизнь с мирными людьми. Сошлись на том, что будем курить гашиш, как в наше самое прекрасное время, разыщем старых наших друзей-анашистов. Они были такими мирными! Ничего общего с быдлом мы иметь не хотели, и решили, что контакты среди алкоголиков нам не нужны. Итак, решено: долой героин, переходим на гашиш…
Детлеф хотел опять найти работу… Он сказал: «Я просто пойду к своему бывшему шефу и скажу ему, что прошёл через всё говно и медные трубы, и теперь гарантировано чист. Мой шеф всегда относился ко мне с пониманием. Я снова буду учиться на водопроводчика!» Я говорила, что хочу засесть за парту, и, может быть, мне удастся даже получить аттестат.
Тут пришла мама и преподнесла нам настоящий подарок! Она была у своего врача, и тот выписал ей целую бутылку валерона. Мы с Детлефом приняли по двадцать капель, как и распорядился доктор. Мы старались экономно расходовать лекарство - его должно было хватить нам на целую наделю. Валерон взял хорошо, и теперь пережить откол нам казалось более реальным. Мама постоянно готовила пудинги, приносила мороженое - словом, выполняла каждое наше желание. Принесла нам гору чтива. Целую кучу комиксов. Раньше комиксы казались мне невыносимо скучными, но теперь мы с увлечением погрузились в рассматривание картинок. Мы никогда и ничего в своей жизни не читали более внимательно! Часами рассматривали каждый рисунок и хохотали до полусмерти над ними…
На третий день мы чувствовали себя действительно сносно, даже хорошо…
Разумеется, всё это время мы были как следует подвинчены. Продолжали глотать валиум и запивать его вином, и поэтому нам становилось всё лучше, хотя наши отравленные тела изо всех сил сопротивлялись расставанию с героином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100