– Я просто шутила!– Я знаю, но мысль и в самом деле неплохая. Жаль, что я раньше до этого не додумалась.– Но, Вероника…Она не дала Дженни закончить.– Никаких «но». Я, кажется, не в силах выдавить из себя нужные слова. Никогда не считала себя трусихой, но теперь думаю, не написано ли это слово у меня на спине несмываемой краской. Если я его приглашу, у меня не будет иного выхода, как сказать ему о том, что он – отец Эрона. Разве ты не понимаешь?Повисла напряженная тишина.– Дженни?– Да, понимаю. – Дженни вздохнула и рассмеялась. – Может, ты и права. Кроме того, когда он увидит нашего ангелочка, он просто не сможет злиться на тебя долго.Вероника об этом не думала, но у нее было смутное ощущение, что так оно и будет, и еще она поняла, что ее собственное подсознание ухватилось за эту правду. Именно поэтому идея показать Эрона отцу показалась ей такой удачной.– Только сегодня его не приводи. У Эрона зубы режутся, а ты знаешь, какой он становится капризный, когда ему больно или он устал, – увидев чужого, он расплачется, и все.Да, сейчас Эрон был не в лучшей форме. Он плохо спал, у него слегка поднялась температура, и он тянул в рот все подряд – можно себе представить, как у него чесались и ныли десны. И это могло продолжаться еще несколько дней.– Ладно. Я приглашу его на ужин вечером в понедельник.– Отлично. Хочешь, я исчезну на этот вечер? В библиотеку, например, могу сходить.Вероника задумалась.– Да, пожалуй, так будет лучше. Я думаю, что Маркус оценит возможность познакомиться с Эроном без свидетелей.Наверное, он был бы не против, чтобы его заранее предупредили о том, что ему предстоит. Но не все коту масленица.– Идет. Кстати, ты не могла бы по дороге домой заскочить в аптеку и купить для Эрона зубную притирку?– Конечно. А у нас все кончилось?– Я поэтому и позвонила.Вероника могла представить, как сейчас улыбалась Дженни.– Ах вот как. – Она тоже расцвела улыбкой. – Теперь понятно. – Вероника бросила взгляд на часы. Было уже почти девять. – Я приеду домой минут через сорок – сорок пять.– Не торопись. На самом деле притирка не кончилась, ее просто мало осталось.– Спасибо, моя сладкая. Мое сокровище. Ты об этом знаешь?– Конечно. Я уверена, что ты всегда мечтала провести лучшие годы, ухаживая за больной сестрой. Так что насчет сокровища ты погорячилась. – Дженни пыталась шутить, но чуткое сестринское ухо уловило горечь.Более того, Веронику слова сестры повергли в шок, и она добрых пять секунд молчала в трубку.– Никогда больше так не говори! – сдержанно сказала Вероника. – Когда мама и папа умерли, ты была всем, что у меня осталось. Я и выжила лишь потому, что была нужна тебе. Для меня находиться с тобой рядом в трудное время было смыслом жизни, и я не позволю тебе думать по-другому. Ты – мое благословение. Ты так помогаешь мне с Эроном… Что бы я без тебя делала?– О, Вероника…Когда Маркус вернулся в спальню, Ронни вешала трубку.– Мне надо идти.– Ты сказала, что должна сообщить мне что-то важное.Вероника побледнела.– Да. – Она неопределенно взмахнула рукой. – Я просто поняла, что все будет намного проще, если ты просто зайдешь ко мне. Я скажу тебе там.Он молча смотрел на нее в ожидании дальнейших объяснений.– Лучше один раз увидеть картину, чем сто раз услышать о ней, – продолжала она, еще более его запутав.– Картину? – спросил он беспомощно.Что за картину может она хранить у себя дома, чтобы та облегчила ей признание в шпионаже?– Ну, я имею в виду не картину в прямом смысле, скорее визуальную поддержку. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать? – спросила она, нервно теребя простыню. – Помнишь, в школе, когда учитель тригонометрии рассказывал об этих запутанных теоремах, ничего не было понятно, пока он не начинал рисовать мелом на доске?– У меня с тригонометрией был полный порядок, и теоремы мне давались легко, – сказал он. И только потом понял, что она вовлекает его в довольно странную дискуссию, вместо того чтобы помочь решить ту действительно актуальную проблему, перед лицом которой оба стояли. А решить ее могло только чистосердечное признание.Она разом осунулась.– Ну ладно. Ты ведь притворяешься, что не понимаешь? Скажи!– Я не понимаю.Руки, зажатые в кулаки, беспокойно заерзали по матрасу, отчего простыня опасно приспустилась, грозя обнажить ее маленькую, но весьма симпатичную и очень чувствительную грудь. Рейтинг вышеупомянутого примитивного и очень мужского способа достижения семейной гармонии существенно повысился.Она посмотрела ему в глаза, совершенно не замечая того, что простыня вот-вот сползет совсем.– Послушай. Это как одна из матриц, что так любил использовать Алекс. Знаешь, у него есть такая коробочка, которую он часто достает, когда общается с клиентами – чтобы донести до них информацию.– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты разъясняла мне методы, которыми пользуется Алекс. Он мой партнер. – Можно было бы и не напоминать об этом, если бы беседа не принимала все более нелепый оборот.На скулах у нее загорелись красные пятна.– Верно. Я просто пытаюсь сказать, что эти маленькие коробочки помогают сделать ту информацию, которую он передает, наглядной.Ронни, эта абсолютно логичная, исполнительная до автоматизма офис-менеджер, несла чушь, как какая-то пустоголовая домохозяйка. Маркус был потрясен.– Ты пытаешься мне сказать, что твое сообщение будет сделать легче с помощью визуальной поддержки, которая находится в твоей квартире?Вероника радостно закивала:– Да, именно это я и хочу сказать.– Дорогая, – терпеливо заговорил он, – тебе не нужна никакая визуальная поддержка, для того чтобы поведать мне это. Если у тебя проблемы на работе, скажи мне, и я помогу тебе их решить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85