– Мне наплевать, сколько продержится наш брак. Все, что я хочу, – это стать законным отцом своему ребенку, чтобы он никогда не испытывал того ощущения отверженности, через которое в детстве пришлось пройти мне.– Ни один из нас не живет в маленьком городке, в котором выросты. Никомув Сиэтле нет дела до того, женаты родители Эрона или нет.– Никому? Ты в этом уверена? Ты абсолютно убеждена, что Эрон никогда не услышит из чьих-либо уст, что он – ошибка молодости своей матери или, того хуже, ублюдок?– Конечно, нет, но дело не в этом…– Именно в этом все дело, Ронни, – перебил ее Маркус.– Маркус, – сказала она тихо. Она пыталась найти слова, чтобы объяснить ему, что не может за него выйти. – Ты лгал мне.– Больше не буду. – Он говорил искренне, при этом гнев никуда не делся.– Почему я должна тебе верить?– Потому что пора начать мне доверять. У тебя нет иного выхода, – добавил он с сарказмом.Да, будущее с Маркусом рисовалось весьма беспросветным.– Ты презираешь меня, – с горечью в голосе сказала она.– Если бы я тебя презирал, я бы попытался отсудить себе опекунство, а не предлагал брак.Его аргументация была убийственно точна, и перспектива лишиться Эрона была слишком пугающей, чтобы продолжать дискуссию в том же духе.– Ты не веришь в устойчивые отношения.– Я изменился. Я хочу иметь сына.– И чтобы его получить, ты должен жениться на его матери, – сокрушенно заключила она.Маркус пожал плечами:– Именно.Ей хотелось его ударить.– Это больше, чем дать Эрону свое имя, не так ли? Он сел и взъерошил свои золотистые волосы, послечего бессильно уронил руки.– Да, я хочу быть полноценным отцом своему ребенку, а это невозможно, если встречаться с Эроном повыходным или забирать его к себе на половину каникул. Я не допущу, чтобы ты вышла замуж за первого встречного и позволила ему занять мое место в жизни Эрона.– Выходит, когда ты говорил, что тебе все равно, сколько протянет наш брак, ты говорил не вполне искренне?«Пожалуйста, скажи, что ты сказал так сгоряча», – мысленно взмолилась она.Он повернулся к ней и протянул руку к ее лицу. Она не отпрянула, но его прикосновение взволновало ее, еще сильнее взвинтило нервы.– Нет, я зря это сказал. На самом деле я так не думаю. Я все еще страшно зол, и у меня это просто вырвалось. Но я не хочу, чтобы ты думала, что развод – легкая альтернатива жизни со мной.Вероника поймала себя на том, что у нее готов слететь с языка ответ «да, я выйду за тебя». Она любила его, даже после всего того, что произошло. Она не могла представить себе жизнь без него. Последние восемнадцать месяцев она физически ощущала пустоту в сердце, которая так и оставалась незаполненной, пока он снова ее не обнял.– Ты в самом деле не испытываешь ко мне ненависти? – Даже любя его, она не могла думать о браке с мужчиной, который ее ненавидит.– Нет, не испытываю.Он не питал к ней ненависти, но и любви не чувствовал. Сможет ли она с этим жить? Она не знала. Должно быть, он увидел нерешительность на ее лице, потому что снова стал говорить, пытаясь убедить ее в разумности такого решения, как брак.– Подумай, когда мы поженимся, ты сможешь снова вернуться в Портленд, и Дженни пойдет в свою старую школу.Она промокнула влагу, собравшуюся в уголках глаз.– Дженни бы это понравилось.– Я помогу тебе выучить ее в колледже.Она едва не рассмеялась горьким смехом. Он готов пойти на подкуп, если иные аргументы не сработают.– Этого от тебя никто не ждет. Дженни не входит в зону твоей ответственности.Он поджал губы.– Когда мы поженимся, твоя сестра станет моей сестрой, и моей подопечной тоже. Ты и так достаточно долго тянула лямку в одиночку.Вероника подавила всхлип. Как мог он быть таким добрым и одновременно столь жестоким?– Ты думала о том, чтобы уйти с работы и посидеть с Эроном дома? – спросил он.Вероника хотела бы посвящать ребенку все свое время, но не могла себе такого позволить. Она понимала, что на следующий год Дженни вернется в школу и надо будет искать Эрону няньку. Перспектива эта ее не слишком вдохновляла, но деваться все равно некуда. Вероника в ответ только пожала плечами.– Если ты хочешь работать, я не буду возражать. Но при желании сможешь работать полдня или вообще остаться дома. После декретного отпуска Изабел вышла на работу на полдня. И ей, похоже, нравится такой график.С каждым словом Маркуса перспектива брака с ним все более прояснялась.Он взял из ее онемевших пальцев голубой плед и внимательно на него посмотрел.– Красивая вещь. Моей маме нравилось шить лоскутные одеяла. Я до сих пор застилаю кровать одеялом, которое она сшила мне на выпускной.Вспомнив нарядное изделие в деревенском стиле, выполненное в красновато-коричнево-желтой осенней гамме, что она видела в его спальне в Портленде, Вероника подумала, что мать у Маркуса – настоящая мастерица. Такое одеяло могло бы завоевать первый приз на конкурсе местных талантов и пойти с аукциона за несколько сотен долларов.И несмотря на все противоречивые и болезненные детские впечатления, Маркус был сильно привязан к матери, если продолжал застилать кровать подаренным ею одеялом.Вероника кивнула:– Я вяжу этот плед для новой кровати Эрона – когда он вырастет из колыбельки.Впервые за вечер Маркус тепло ей улыбнулся.– Пройдет еще время, пока он выберется из своей кроватки, верно?Она улыбнулась и почувствовала, как то ужасное напряжение, что держало ее в тисках весь вечер, уходит.– Да, но и мне потребуется немало времени, чтобы его закончить. Я работаю над ним только урывками.– Я не хочу быть отцом урывками, Ронни. Пожалуйста, выходи за меня замуж.Она покачала головой. Она не отказывала ему, она была беспомощна в своей растерянности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85