Но по справедливости он должен хотя бы отчасти взять на себя ответственность за ее недоверие к нему. В конце концов, он сам сказал, что хочет только секса. Но теперь получается, что он и тогда думал дать их отношениям какую-то прочную базу. Задолго до появления Эрона.Могла ли она ему поверить?Если не считать легенды-маскировки о работе консультанта, он всегда был с ней честен. Так откуда ее убежденность, что сейчас он ей лжет?Что, если все им сказанное – правда? Если он действительно хотел ее ради нее самой? Уже тогда, полтора года назад? Если совсем не для успеха расследования он попытался прояснить отношения с ней? Вдруг он действительно меньше всего хотел, чтобы шпионкой оказалась она, Вероника?Вероника постаралась подойти к ситуации беспристрастно. Сопоставив поступки Маркуса с его же словами, она пришла к неожиданному и радостному открытию. Сердце вспорхнуло как птица. Если бы он действительно был уверен в ее виновности, он не стал бы проводить расследование в отношении других людей, но ведь в его списке была не она одна! Он немедленно рассказал бы мистеру Клайну о ее прошлом, и Веронику уволили бы в тот же день. Но он этого не сделал.Итак, если он спал с ней не затем, чтобы выудить признание, значит, он лег с ней в постель, потому что она ему нужна. Нуждаться в ком-то – это еще не любить, но испытывать потребность в другом человеке все равно значит больше, чем просто влечение. За полтора года он нашел бы, с кем его удовлетворить. И, зачем далеко ходить, он мог бы при желании переспать с Сэнди. Но он этого не захотел.Куда ни глянь, его поступки говорили о более глубоких чувствах к ней, чем она могла представить в самых радужных снах. Так почему она не увидела этого отношения к себе, не провела раньше тот же анализ? В этом была ее ошибка. Маркус никогда не называл ее серой мышкой. Это она сама себя считала такой.Он-то как раз вел себя так, словно женщины сексуальнее, чем она, и на свете не было. Но она никогда не брала в расчет это его отношение. Почему?Он мог бы иметь любую женщину, но он хотел ее.Но ведь он ее не любил, так ведь?Возможно, Маркус, глубоко травмированный в детстве, отказывался признавать свою любовь к женщине, подобно тому как она не смела поверить, что стала предметом страсти красивого мужчины? Вдруг он ее любит, сам того не сознавая?Подобное допущение было весьма спорным, но с учетом того, что сделали родители Маркуса именем любви, можно понять, отчего Маркус не торопился называть то чувство, что испытывал к ней, сокровенным словом.Любовь подразумевает не одну лишь боль и жертвенность. Это еще и радость заботиться друг о друге, познавать любимого, счастье единения душ.И кто может стать ему лучшим учителем, чем та женщина, что любит его до безумия?Веронике определенно не хотелось, чтобы первый инструктаж в этом вопросе он получил от одной из сексуальных блондинок, на которых она успела насмотреться за время их с Маркусом совместной работы в Портленде.Брак давал им целую жизнь для постижения базовых понятий любви. А жизнь свою она с великой радостью разделит с ним.Почему это решение не давалось ей так долго? Ведь будущее без него представлялось совершенно безрадостным.Отложив в сторону доклад, Вероника встала. Она пойдет и скажет ему обо всем, а затем, возможно, сможет сосредоточиться на работе.Телефон зазвонил в тот момент, когда она была уже в дверях.Несколько раздосадованная, Вероника взяла трубку.– Мисс Ричардс, это Эллисон. Мистер Клайн желает видеть вас у себя в кабинете немедленно.Придется отложить разговор с Маркусом.Не успела Вероника выйти из лифта на верхнем этаже здания, как ее любезно проводили в кабинет мистера Клайна. Вероника невольно сравнивала этот свой визит с предыдущим. И тот факт, что она оказалась вовлеченной в корпоративное расследование, причем числилась в списке подозреваемых в шпионаже, не мог не оказывать на нее влияния.Мистер Клайн встретил ее без улыбки. Он даже не встал с кресла, не предложил ей сесть.Глядя на нее своими прозрачными, ничего не выражающими зелеными глазами, он процедил:– Мисс Ричардс, мне стала известна весьма неприятная информация, касающаяся вашего прошлого.Мисс Ричардс? А почему не Вероника? И тут до нее дошел смысл всего остального.– Мое прошлое? – спросила она еле слышно.– Да. До меня дошли сведения о том, что вы уволились из «Си-ай-эс» при туманных, я бы даже сказал, довольно скандальных обстоятельствах. Короче, говорят, что вы продали секретную информацию о той компании, на которую работали, руководству «Хайпертона».Вероника враз смертельно побледнела. Теперь главное было – не грохнуться в обморок прямо в кабинете босса.– Я…Что тут скажешь? Она не могла ничего возразить. Лгать она не хотела и не могла – она дала себе слово больше не терзать собственную совесть.Цена была слишком высока.– Как вы об этом узнали? – спросила она. Клайн стал еще мрачнее.– То есть вы хотите сказать, что это правда?– Да, – еле слышно пробормотала она.Если бы только она могла произнести это «да» громко, с гордо поднятой головой. Но только не умела она гордиться тем, что побывала в шпионках.– Я уверен, что вы поймете меня. У меня нет иного выхода, кроме как прервать ваш договор с «Клайн технолоджи». Если вы обещаете уйти, не поднимая шума, мы дадим вам возможность уволиться, сохранив за собой право на весь социальный пакет.А что, если она все же поднимет шум? Тогда он прогонит ее без выходного пособия? Но стоило лишь взглянуть на него, как ответ пришел сам собой. Прогонит и глазом не моргнет.– Я действительно хочу знать, кто вам об этом сказал.– Я не имею права назвать вам имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85