Он стал раздевать ее. Но тут уж он никуда не торопился. Сначала Бретт снял с нее обувь и носки, потом брюки и топ. Он оставил ее в бюстгальтере и трусиках, и у нее было чувство, что она обнажена больше, чем если бы он раздел ее донага.
Бретт отступил на шаг и окинул Клер взглядом, полным нежности и желания.
– Каждый миг с тобой – это ожившая фантазия, Клер. Самая лучшая фантазия. А теперь закинь руки за голову, родная.
– Зачем?
– Потому что мне нравится смотреть на тебя такую. Она засмеялась, сделав то, что он просил, и почувствовала, как соски скользнули по ткани бюстгальтера.
– Мне тоже это нравится.
– А теперь держи руки за головой, пока я буду снимать с тебя штанишки. Ты сделаешь это для меня, сладкая?
– Да...
Он не снял ее трусики сразу, а сначала провел по краю, потом вниз по лобку, и Клер выгнулась ему навстречу, томимая желанием.
– Хорошо, – задыхаясь, сказала она.
– Да, милая, хорошо. – Бретт долго играл с крохотным лоскутом шелка, пока Клер не начала извиваться под его руками, изнывая от желания.
– Бретт, прошу...
Хотвайер вдохнул аромат возбуждения, исходящий от Клер, и просунул пальцы за резинку трусиков. Он хотел прикоснуться к ее шелковистой влажной плоти не меньше, чем того хотела она. Он столько мечтал о том, чтобы ласкать ее здесь, в своей постели, но никогда не думал, что его мечте суждено сбыться.
Но теперь Клер принадлежала ему, и он ни за что не отпустит ее от себя.
Он стал медленно стаскивать с нее трусики так, чтобы шелк ласкал ее бедра.
– Ты выйдешь за меня замуж, сахарок?
Клер, словно в беспамятстве, металась по подушке. Трусики упали на пол, и она благодарно раздвинула ноги.
Бретт провел ладонью по завиткам лона и сунул палец в медовый жар.
– Я о браке. Про то, что мы с тобой станем мужем и женой. Ты выйдешь за меня замуж?
– Я люблю тебя, – простонала Клер.
– И я тебя люблю. – Бретт сунул в нее два пальца. Клер вскрикнула.
– Скажи «да», Клер. Я хочу услышать слова. – Он не знал, откуда брались у него силы разговаривать, но он должен был знать, что пал последний из ее оборонительных рубежей.
– Да. Все, что ни попросишь, Бретт. Все, что угодно. Только ласкай меня.
Он лег на нее сверху и продолжил ласкать пальцами, но не прикасался ни к клитору, ни к той особой точке внутри.
– Это интригующее предложение, сахарок, но мне от тебя сейчас нужно внятное согласие принять мое предложение руки и сердца.
Клер опустила руки и, схватив его пенис, подвела его к входу.
– Да, я выйду за тебя замуж, но вначале я могу убить тебя, если ты немедленно меня не полюбишь.
Бретт глубоко вошел в нее, одновременно целуя в губы. Они почти сразу кончили – оба, ловя губами крики друг друга.
Потом Бретт перекатился на спину, и Клер сказалась сверху.
Она водила ладонью по его груди.
– Интересно, кто у нас будет: мальчик или девочка?
– Мне все равно. Я не строю династий. Я просто хочу иметь здоровых детей.
– И я тоже. – Клер приподняла голову Бретта, чтобы заглянуть в его глаза. – Я не хочу играть пышную свадьбу, как у Джозетты. Я бы предпочла отпраздновать наш брак на пляже только с близкими друзьями. И с твоей семьей. Ладно?
Сердце Бретта замерло в груди.
– Отличная мысль, сахарок. Превосходная, можно сказать.
– Мы можем куда-нибудь поехать на медовый месяц?
– Да. Куда скажешь.
Клер вздохнула и закрыла глаза, положив голову ему на грудь.
– Мне все равно куда. Мне просто хочется быть с тобой и знать, что мы там, потому что мы любим друг друга и хотим быть вместе до конца дней.
– Хорошо сказано, дорогая, в самом деле хорошо.
– Это верно. – Клер крепко обняла Бретта, и он сомкнул руки вокруг нее, признав для себя раз и навсегда, что лучше любви может быть только любовь, такая любовь, как у них.
Они поженились на пляже Мехико. Приехали Куини, семья Бретта и их друзья. После свадьбы Бретт и Клер отправились на курорт, работающий по формуле «все включено», и Бретт там учил Клер нырять, а она его – запускать воздушных змеев.
Уильям Кили умер в камере предварительного заключения при загадочных обстоятельствах как раз накануне суда. Ходили слухи, что он имел связи, которые не подлежали разглашению, и потому влиятельные люди решили избавиться от него.
Клер была рада уже тощ, что если не правосудие, то хоть справедливость восторжествовала, и убийца Лестера был наказан. Когда она сказала об этом Бретту, он заметил, что она чертовски кровожадна для пацифистки.
Но Клер была женщиной, которая если любит, то всем сердцем. И она готова была любить Гамильтона Бретта Адамса всем сердцем и всей душой до скончания дней.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89