Что ж, большего он предложить ей не может. Так отчего ей так обидно?– Я уже говорила, что не подхожу тебе в качестве любовницы.– Я мог сейчас бы опровергнуть твои слова, – он чувственно улыбнулся.– Нет, спасибо, – пробормотала она и тут же пожалела о своем отказе.Мэгги в самом деле любила его и страстно жаждала. Разум кричал, что у нее с Томазо ничего не выйдет, а сердце испытывало постоянную надежду на счастье с ним.– Пора показать тебе, насколько хорошо мы подходим друг другу, – произнес Томазо. * * * – Я не хочу, чтобы меня использовали, – сказала Мэгги.– Я ясно объяснил свои намерения, – Томазо нахмурился. – Я хочу жениться на тебе, а не использовать. Даже если бы мы никогда не занимались любовью, было бы ясно, насколько хорошо ты поладишь с моими детьми и со мной. – Увидев, как она качает головой, он прибавил: – У нас с тобой получится настоящая семья.– Ты не любишь меня, – произнесла Мэгги.– И что? Для счастливого брака любовь не обязательна. Я буду верен тебе, стану заботиться, уважать, советоваться, и, даст Бог, мы обзаведемся общими детьми. Разве любящий человек может дать нечто большее? У тебя будут мои преданность и честность, а этого достаточно.– Откуда ты знаешь, в чем я нуждаюсь?– Просто знаю!– Ты просто знаешь, что лучше всего для тебя, и пытаешься навязать это и мне.– Ты не права. Послушай, тебе двадцать шесть лет, и три дня назад ты была невинна. У тебя не было ни одной серьезной связи с мужчиной! Из этого я понял, что ты ведешь одинокий образ жизни, однако твое сердце слишком щедро для одиночества. Признайся, что я прав!– И что из этого? – спросила она, уже почти веря, что его слова справедливы. – Не все могут иметь большие семьи и кучу друзей. У меня такая работа, что почти все время я провожу с детьми, а не со взрослыми.– Выйдя за меня замуж, то станешь членом моей семьи. Король станет твоим отцом, Флавия будет обращаться с тобой как с любимой дочерью. Мои дети и друзья станут твоими. Наконец, у тебя буду я. Однажды мы уже были друзьями, нет причины отказываться возобновить эту дружбу. Я нужен тебе, несмотря на твое упрямство!– Это не упрямство, а страх, – честно призналась Мэгги. – Обрести семью и затем потерять ее? Я это уже испытала. Мне не суждено заводить долгих отношений с людьми.– Я изменю эту ситуацию. Ты никогда не покинешь меня, а я тебя.– Легко обещать это сейчас, но ты ведь не в состоянии избежать, например, смерти. Нет, одинокому жить легче.– Это не так, – произнес Томазо.– Как же ты самоуверен! Но твоя твердость хороша для деловых целей, а чтобы решить судьбу человека, она не годится.– Она годится для тебя, Мэгги, потому что ты моя. Когда-нибудь ты поймешь это.– Прекрати! – Она свирепо уставилась на него.Все время, пока продолжался их разговор, Томазо продолжал нависать над Мэгги.В какой-то момент она даже чуть не поцеловала его. Ей хотелось почувствовать вкус его губ и кожи, прикоснуться к нему обнаженным телом, как в ту ночь…Сегодня вечером Мэгги не желала задумываться о будущем и о том, что ждет их обоих. Она жаждала принадлежать Томазо.– Мэгги, скажи мне, чего ты хочешь?– Я думала, что ты знаешь, – выдавила она, от желания у нее пересохло в горле.– Мне нужно услышать это от тебя.– Я хочу тебя, Томазо.– Ты уверена? – Он вздрогнул.Услышав утвердительный ответ, он поцеловал ее и принялся раздеваться, не спуская с Мэгги глаз.– Не бойся, я не причиню тебе боли. Я не чудовище, а вот ты очень невинна, что волнует меня больше, чем следовало. В конце концов, я раскрепощенный мужчина без предрассудков.– Для каменного века ты, может быть, и раскрепощен…– Ты находишь меня устаревшим? – осведомился он.– Ты уверен, что обязан жениться на мне, потому что до тебя я была невинна, а теперь, возможно, и беременна. Ты считаешь, что я принадлежу тебе по этим причинам. Тебя можно номинировать на звание лучшего неандертальца года.– Тебя это беспокоит? – Он замер.– Честно?– Да, я хочу, чтобы ты была всегда честна со мной, и сам обещаю вести себя так же.– У неандертальцев есть свое очарование, – произнесла она.– Я рад это слышать, – он улыбнулся. Мэгги с восторгом смотрела на его великолепное загорелое тело, покрытое загаром. – Ты позволишь мне заниматься с тобой любовью без простыней или хочешь продолжать прятаться под ними?Мэгги откинула простыню и предстала перед ним в короткой ночной рубашке бледно-розового цвета. Томазо провел пальцем по пульсирующей жилке на ее шее, потом вокруг возбужденного соска. Она ахнула и схватилась руками за простыни.– Ты такая чувственная! – Он продолжал ласкать ее грудь кончиком пальца. – Ты доводишь меня до исступления.– И ты меня, – прошептала она.– Тогда я должен утолить твою страсть, – устроившись рядом с ней, Томазо положил руку ей на плечо. Большим пальцем он поглаживал ее ключицу, глядя при этом на Мэгги, словно изголодавшийся лев. – Тебе нечего бояться, я не причиню тебе боли. Ты очень напряжена.– Для меня все в новинку, – она улыбнулась, ее сердце бешено колотилось.– Я думаю!– Не смейся надо мной.– Я не смеюсь, поверь, – он поцеловал ее в подбородок. – Твоя невинность волнует меня.Томазо коснулся губами и языком уголка ее рта, отчего она вздрогнула и прильнула к нему. Не отрываясь от ее губ, Томазо продолжал ласкать Мэгги.Затем он осторожно поднял руки Мэгги вверх и, сняв с нее ночную рубашку, принялся осыпать поцелуями ее обнаженное тело. Припав губами к внутренней поверхности ее бедер, он услышал, как она вскрикнула.– Не шуми, Мэгги, дети не должны слышать нас.– Ты хочешь сказать, что у тебя здесь не было прежде шумных любовниц? – спросила она.– Я никогда не занимался здесь любовью, – Томазо снова принялся целовать и ласкать языком внутреннюю поверхность ее бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31