Так, в романе выведен бывший астронавт, одержимый космосом. «Небо влечет к себе в любое время года. Только подумайте: во Вселенной миллионы солнц; возможно, где-нибудь есть цивилизация, похожая на нашу». Дженьюэри отвечает: «Папа объяснил мне, что у каждой звезды свое место, своя орбита. И что, когда люди умирают, их души попадают на звезды». – «Красивая сказка, – произнес Хью. – Ваш отец – очень добрый человек, если позаботился о том, чтобы его маленькая дочь не боялась неведомого и верила в загробную жизнь».
Этот диалог не просто отразил давний интерес Жаклин Сьюзен к научной фантастике. Теперь, задним числом, до боли очевидно, что перед нами – женщина, которая отчаянно ищет хоть какую-то перспективу. Эта тема затрагивалась и в других романах Жаклин Сьюзен: например, в «Машине любви» тоже есть эпизод, связанный с научной фантастикой. Но он не пронизан насквозь такой щемящей интонацией, как этот отрывок из «Одного раза недостаточно».
Сьюзен вновь проявила сочувственный интерес к душевнобольным. Еще в «Долине кукол» выведена трагическая фигура Тони Полара. В «Одного раза недостаточно» у Карлы, экзотической кинозвезды, растет умственно отсталая дочь, которую она тщательно скрывает от любопытных глаз. Вскоре после рождения малышка перенесла мозговую травму и так и не оправилась от нее. Карла рассказывает приятельнице: «Я долго успокаивала себя тем, что дети развиваются по-разному – даже Эйнштейн до пяти лет не умел говорить… Мы поместили Зинаиду в психиатрическую лечебницу. Но это не помогло…»
В «Машине любви» Джеки сделала попытку объяснить сексуальную патологию воспоминаниями раннего детства. Она шаг за шагом прослеживает жизненный путь Робина Стоуна, отматывая годы назад, пока не делает потрясающее открытие: причина его неспособности любить кроется в потаенных глубинах подсознания. То же она проделывает с Карлой в «Одного раза недостаточно». Писательница не просто навешивает на Карлу ярлык бисексуалки, но подробно описывает ее бездуховное детство на польской ферме. Первый проблеск красоты явился для нее в образе молодой монахини, привившей ей любовь к балету. С тех пор, думая о любви, Карла невольно связывала это чувство с женским началом.
Сьюзен выказала безграничную терпимость к гомосексуализму. Она никогда не отказывала своему персонажу-гомосексуалисту в человеческом достоинстве. Часто цитируют ее слова: «Если двое взрослых влюблены и принадлежат к одному полу, не вижу, чтобы это задевало чьи-то интересы». Ее описание Серджио в «Машине любви» – одно из самых ярких. Она не просто показывает свой персонаж в выгодном свете, но и сводит его с главным героем, причем «извращенец» Серджио одерживает моральную победу. Его чувство собственного достоинства торжествует над предрассудками Робина, и последний пересматривает свои взгляды.
Но «Одного раза недостаточно» – не просто узел жгучих тем и утверждение дорогих для Жаклин Сьюзен идей. В романе неожиданно возникает и постепенно становится доминирующим мотив насилия. Это решительно не вязалось с характером самой писательницы. Возможно, таким образом, она выразила протест против наблюдаемого вокруг освобождения от всех и всяческих запретов и норм. Так или иначе, роман «Одного раза недостаточно» шокировал публику обилием грубых сцен. Уже в «Машине любви» есть две такие сцены: когда муж Мэгги избивает ее ремнем и кровавая расправа Робина Стоуна с несчастной проституткой, с которой он только что переспал. Но в «Одного раза недостаточно» Джеки с головой окунулась в атмосферу насилия, начиная со сцены надругательства группы русских солдат над польскими монахинями и кончая попыткой их изнасилования в извращенной форме с последующим покушением на убийство. Причем если сексуальные сцены в романах Жаклин Сьюзен не распаляют воображение и таким образом не оказывают развращающего действия, эпизоды насилия в ее книгах буквально леденят кровь. Как будто она испытывала потребность от чего-то освободиться, отогнать от себя некий призрак…
Отклики на «Одного раза недостаточно» были сплошь отрицательными, за исключением рецензии Рекса Рида, назвавшего роман ярким событием в современной американской литературе, которое невозможно не заметить. Как ни странно, Элиот Фремон-Смит – первый, кто нанес Джеки ощутимый удар после выхода «Долины кукол», тоже не смог скрыть своего восхищения: «Ее конек – действие, движение. Ее романы вспыхивают, словно кометы. Другие пытаются применить ту же схему, но у них ничего не выходит». Далее Фремон-Смит делится своими наблюдениями за Джеки во время съезда книготорговцев летом 1973 года: «Она профессионал до мозга костей. Что бы она ни делала, во всем чувствуется тонкий расчет. Посмотрите на Джеки в ресторане, она не просто ест – она работает!»
Большинство настроенных не в ее пользу рецензентов ограничились пересказом замысловатого, изобилующего сложными сюжетными ходами содержания, очевидно, в расчете на то, что это отпугнет читателя. Ничего подобного не произошло. Читатели были заинтригованы и пожелали сами во всем разобраться.
В заметке для «Нью-Йорк таймс бук ревью» Джейн О'Рейли упрекнула писательницу в отсутствии легко узнаваемых общественных фигур. «Вместо этого мы имеем дело со скопищем темных, неприятных личностей – злых, глупых и неправдоподобных. Если они и задерживаются в нашей памяти, так только потому, что так и хочется встретиться с ними на узкой дорожке и свести счеты».
«В целом, – продолжает О'Рейли, – роман есть не что иное, как неестественная комбинация вечерних новостей и собрания сочинений Евгении Шеппард за 1969–1971 годы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40