Жози в это время блаженно дремала на полу, делая небольшой перерыв перед очередным налетом на трехъярусное чудо и, по своему обыкновению, держа один глаз полуоткрытым – на всякий случай. Естественно, она не могла улежать. Последняя метнула на меня предостерегающий взгляд: «Порти боится собак!»
Вошедшая Портленд приветливо поздоровалась со всеми и вдруг замерла на месте.
– О, да здесь собака!
С этим трудно было не согласиться. Мы с Ирвингом радостно закивали головами и стали наперебой заверять гостью, что собака не кусается и вообще к ней не подойдет. Тогда Портленд успокоилась и села на диван.
– Играйте, играйте. Я захватила с собой вязанье. Вы уверены, что собака меня не тронет?
– Разумеется, Портленд, – ответила я. – Она боится незнакомых.
Последняя открыла рот, чтобы опровергнуть столь явную ложь, но я незаметно толкнула ее под столом и сказала:
– Сдавай карты. Портленд не унималась.
– Тогда почему она взобралась на диван и улеглась рядом со мной?
Я изобразила крайнее удивление. Но это же великая честь! Обычно Жози не доверяет чужим людям. Все смотрели, как Последняя сдает карты.
Ее сестра вновь подала голос:
– А почему она тронула меня лапкой?
Я постаралась, чтобы мой голос звучал как обычно:
– Наверное, хочет, чтобы ты почесала ей животик.
Портленд уставилась на Жози.
– Но я не умею. Мне никогда не приходилось этого делать.
Я предложила ей попробовать, и мы продолжили игру.
– Странно, – проговорила Портленд, – когда я останавливаюсь, она легонько ударяет меня лапкой. Что это значит?
Я посоветовала ей продолжать свое полезное занятие.
– Я так и делаю. Но одной рукой трудно вязать. Как быть?
Все молчали в ожидании той страшной минуты, когда Портленд стряхнет с себя наваждение и вспомнит, что боится собак. Примерно пять минут не было слышно ничего, кроме шелеста карт. Потом снова раздался голос с дивана:
– Я еще не встречала такой умной собаки. Вы знаете, я никогда их не любила, но эта собака особенная.
Все испытали облегчение. Кончилось тем, что Портленд отложила вязанье и полностью отдалась делу почесывания собачьего животика.
– Слушай, Джеки, – вдруг сказала она. – Я знаю, что вам с Ирвингом время от времени приходится уезжать в Калифорнию. Если нельзя будет взять с собой собаку, можете оставить ее у меня. С ней очень интересно.
Последняя оскорбилась.
– Знаешь что, Портленд? Второй дом Жози здесь, а не в каком-либо другом месте. Если Джеки отдаст ее кому-то другому, я сочту это кровной обидой. Кроме того, Жозефина обожает мою стряпню. Френсис в восторге от Жози, а Арти так просто жить без нее не может.
Мистер Гершкович немедленно подтвердил:
– Последняя права. Это необыкновенная собака. Я очень привязан к ней и совсем не прочь, чтобы она немного пожила у нас. Когда Френсис уходит в школу или уезжает в лагерь, здесь становится одиноко.
Естественно, миссис Гершкович не могла не отреагировать.
– То есть как это одиноко? А я кто же, по-твоему, невидимка?
Мистер Гершкович поспешил с уточнениями. Он высоко ценит общество Последней, но в отсутствие Френсис ему не хватает ребенка в доме. А Жозефина – очень ласковое дитя.
Последняя согласилась, добавив, что Жозефина будет утешать ее в те вечера, когда кое-кто станет клевать носом перед телевизором. Короче, она настаивает на том, чтобы в следующий раз, когда мы соберемся на Западное побережье, Жозефина погостила у них. Я поблагодарила, но сказала, что Жози прекрасно освоилась в пансионате мистера Ингрэма, сделавшего заботу о собаках своей профессией. По-видимому, там ей будет удобнее.
В ответ последовало:
– Ты что, мне не доверяешь? После того как я вырастила Френсис? Для каждого, кто воспитал ребенка, уход за собакой – сущая безделица!
Оспаривать подобное утверждение – все равно что сражаться с ветряными мельницами. Поэтому, не желая омрачать нашу идеальную дружбу, через несколько месяцев я рискнула оставить Жози на попечение Гершковичей – на восемь дней. Я уложила в сумку все ее имущество: поводок, мячик, сладости и тому подобное, а также листок бумаги с телефонными номерами нашего отеля «Беверли Хиллз» и ветлечебницы.
На прощание я поцеловала Жози и попросила ее быть хорошей девочкой. После чего медленной, осторожной походкой направилась к двери, страшась услышать за спиной жуткие вопли. Но душераздирающей сцены не последовало. Когда я обернулась, чтобы помахать Жози рукой, она даже не смотрела в мою сторону. Она была занята, пытаясь расправиться с пятью или шестью шоколадными бобами одновременно.

Глава 22. ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ДРУЖБА?

Тем не менее все время нашего пребывания на Западном побережье меня не покидала тревога. То, что Последняя мастерски отбивала мясо для ростбифа, еще не значило, что она догадается: теплый сухой нос свидетельствует о повышенной температуре. Не забыла ли я предупредить ее насчет куриных косточек? Маленькие дети знают, что нужно вынимать косточки, а ни о чем не подозревающая собака может подавиться. А вот в ростбифе косточки допускаются. Господи, я совсем выпустила из виду пепто-бисмол!.. Как только мы вернулись в Нью-Йорк, сразу же поспешили к нашему ангелу.
Арти, Последняя и Жози уже ждали. Все трое выглядели как после жуткого запоя. Даже у Жозефины обозначились круги под глазами. Ирвинг спросил, что случилось.
Последняя, заикаясь, выдавила из себя:
– Жозефина… всю ночь… каждую ночь… – Наконец она собралась с силами и ринулась в бой. – Мне бы хотелось кое-что уточнить. Когда, черт побери, эта собака привыкла ложиться спать?
Я приняла вызов.
– Вместе со мной, разумеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62