Он поднял вверх ее руку, точно рефери, и, пародируя звучный голос судьи, произнес:
— Леди и джентльмены, позвольте представить вам самого величайшего победителя, мисс Дженюари Уэйн, которая сегодня прощается с детством.
После паузы Майк добавил:
— Это означает, что теперь ты выступаешь в тяжелой весовой категории.
Она обняла его. Он склонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но в темноте их губы встретились и на несколько мгновений слились… Перед рампой вспыхнула надпись: «С днем рождения, Дженюари!» На столе стояло шампанское и икра, возле него вытянулся в струнку официант. Заиграл оркестр, хор запел «С днем рождения».
Потом музыканты стали исполнять любимые мелодии Дженюари. Отец и дочь потягивали шампанское. Майк пригласил Дженюари на танец. Сначала она немного нервничала, но после первых робких шагов прильнула к отцу, и внезапно ей показалось, что она танцевала с ним всю жизнь. Двигаясь под музыку, он прошептал:
— Скоро ты станешь совсем взрослой леди. В твоей жизни появится молодой человек, который будет значить для тебя больше, чем что-либо на свете… он возьмет тебя в свои объятия… вот так… и ты узнаешь, что такое любовь.
Дженюари ничего не произнесла, потому что она уже находилась в объятиях единственного мужчины, которого любила.
Когда она закончила школу мисс Хэддон, Майк делал кинокартину в Риме. Его отсутствие на выпускной церемонии не огорчало Дженюари. Она сама охотно избежала бы ее, но девушке предложили выступить с прощальной речью. Лето ей предстояло провести в Риме с отцом.
Она одержала верх в споре о колледже.
— Папа, я столько лет провела в школе.
— Детка, колледж — это важно.
— Почему?
— Ты там многое узнаешь, познакомишься с интересными людьми, подготовишься к — черт возьми, я не знаю, к чему. Так надо. Не зря твои одноклассницы отправляются в колледж.
— Но у них нет такого отца.
— Хорошо, что ты хочешь делать?
— Наверное, стать актрисой.
— Но для этого тоже надо учиться!
Так все и решилось. После съемок в Риме его ждала картина в Лондоне. Ему удалось устроить Дженюари на осенний семестр в Королевскую академию драматического искусства. Дженюари не рвалась туда… Она даже не была уверена в том, что действительно хочет стать актрисой…
Но она поедет в Рим! Осталось только сдать два последних экзамена. Под мантией выпускницы на ней было голубое платье из льна. Билет на самолет и паспорт лежали в сумочке, а багаж — в лимузине, ждавшем ее возле школы. Она произнесет речь, получит диплом и умчится!
Когда все кончилось, она заспешила вдоль прохода, выслушивая поздравления родителей ее одноклассниц, прощаясь с подругами и обещая писать. Сняла с себя мантию, бросила шапочку мисс Хикс из драмкружка. Прощайте все! Скорее в лимузин, в аэропорт «Кеннеди»!
«Боинг-704»… полупустой первый класс… Волнение мешало ей сосредоточиться на еде или фильме. Многочасовое перелистывание журналов, грезы, кока-кола… и наконец приземление, семь часов утра по римскому времени. Вот он… стоит с каким-то важным чиновником… прямо на летном поле… возле личного автомобиля. Вниз по трапу… в объятия самого потрясающего мужчины на свете… принадлежащего ей!
Длинный черный лимузин подвез их к таможне… в ее паспорте поставили штамп… два красивых молодых итальянца в облегающих костюмах ждали прибытия ее багажа.
— Они не говорят по-английски, но они отличные ребята, — сказал Майк, вручая им хрустящие купюры. — Они получат твои вещи и доставят их в отель.
Он подвел ее к приземистому красному «ягуару». Крыша машины была опущена. Майк улыбнулся, заметив восторг дочери,
— Я решил, что мы получим большее удовольствие, если поедем одни. Садись, Клеопатра. Рим ждет тебя.
В это ослепительное июньское утро состоялось ее знакомство с Римом. Ветер был теплым, раннее солнце грело лицо Дженюари. Лавочники неторопливо поднимали жалюзи. Молодые парни в фартуках подметали тротуар между столиками уличного кафе. Порой вдали раздавался сигнал автомобиля — в час «пик» он бы слился с хором подобных гудков.
Майк остановил машину возле небольшого ресторана. Выбежавший хозяин заведения обнял продюсера и заявил, что лично подаст им яйца, сосиски и булочки, только что испеченные его женой.
К тому времени, когда они добрались до квартала на Виа Венето, где находился отель «Эксельсиор», уровень городского шума заметно возрос. Дженюари разглядывала многочисленные кафе со столиками под открытым небом, туристов, читавших «Нью-Йорк тайме» и парижское издание «Трибьюн».
— Это и есть Виа Венето? — спросила Дженюари. Майк усмехнулся:
— Да, она самая. Извини, я не смог устроить так, чтобы ты увидела идущую по ней Софи Лорен. На самом деле ты можешь простоять тут целый год и не встретить Софи Лорен. Зато за один час здесь можно увидеть всех американцев, находящихся в городе.
«Люкс» в «Эксельсиоре» потряс Дженюари своими размерами. Красивые мраморные камины, столовая, две большие спальни — настоящий дворец.
— Я оставил для тебя комнату, выходящую окнами на здание американского посольства, — сказал Майк. — По-моему, там тише.
Он указал на ее принесенные в номер чемоданы.
— Разложи вещи, прими душ и поспи. Часа в четыре пришлю за тобой автомобиль. Ты сможешь посмотреть студию, а назад поедем вместе.
— А не могу я отправиться на студию сейчас, с тобой?
Он улыбнулся:
— Послушай, я не хочу, чтобы тебя клонило в сон в твой первый римский вечер. Кстати, мы здесь обедаем не раньше девяти-десяти часов.
Он направился к двери, затем остановился. Пристально посмотрев на дочь, покачал головой:
— Знаешь что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25