Вот она сидела, и ждала чуда.
А тут и завтрак принесли. Точнее привезли на тележке. И сделала это одна из самых вредных вертухаек, Лизка, баба подлая, но ладная, так что с ней у Марфы нет хлопот. Рахат-лукумом не наешься. Пора и позавтракать.
7.47 Манефа Разорбаева несчастная дочь Марфы, точнее – её душа, глядела сверху на землю и радовалась, как ухожена её могилка, как складно распорядилась наследством её вторая дочечка Верочка. И душе было хорошо.
7.50 Верочка Пелевина проснулась как всегда в 7.45. Умылась, причепурилась и встала к плите готовить завтрак на пятерых.
Внимательный читатель может спросить – чего это на пятерых, когда у неё семья – она одна и муж? Дело в том, что Верочка и её муж – адвокат решили удочерить трех дочек, сирот, оставшихся после трагической гибели Татьяны Большаковой. Верочка оформив опекунство, закрепила за девочками их квартирку, все по закону, а до совершеннолетия взяла их жить к себе тем более, что в органах прокуратуры прошла квартирная рокировка – некоторым генералам улучшили жилищные условия, – вместо двух дали трехкомнатные, а вместо трехкомнатных в Бирюлево и Коньково дали трех и четырех комнатные на Тверской – Ямской, в Малом Гнездиковском, в Глинишевском переулке и на улице 1905 года. Одну из высвободившихся трехкомнатных хотели выдать и Верочке – в поощрение и с учётом её гуманного поступка. Но тут подвалило наследство. Так что – переехали, и теперь привыкали друг к другу. Верочка уже знала, что одна девочка не любит манную кашу, вторая – гречневую, третья – пшенную. Подумав немного, она отварила картошки и порезала большую жирную селедку. Вроде, простое решение, а оригинальное.
В прокуратуре её особенно сильно уважав не потому, что она раскрыла два сложно раскрываемых ограбления с убийствами, а за то, что от трехкомнатной халявной квартиры отказалась. Это было тоже ново и оригинально, мало ли что, наследство получила. Сейчас по закону можно и три квартиры иметь. Одну бы сдавала, в другой жила. Ишь, какая, честная, так что с одной стороны уважали, а – с другой не очень. Выходило обратно, что она – лучше всех. А народ этого не – любит.
Теперь в одной комнате жили девочки, – спали, делали уроки, в другой – была спальная Верочки с мужем, а третью (муж так мечтал о кабинете, но это уж потом, когда девочки подрастут) выделили под общую гостиную, – где смотрели телевизор, делали уроки, читали, разговаривали. Надо было привыкать друг к другу. А квартирку Татьяны Большаковой сдавали, а все деньги шли на счет девочек.
Наверное, уязвимое решение. Но Верочка вот так решила. Ей виднее.
7.55 Кира Вениаминовна Лукасей в это время садилась в поезд «Москва-Хельсинки». Нет, она не собиралась ни в командировку, ни в туристическую поездку в соседнюю Суоми. Ей надо было в Выборг. Кира Лукасей, начальник отдела пресечению незаконного вывоза из страны произведений истории, культуры – и искусства, на страницах этого романа почти не появлялась, так что не будем и в заключительной главе уделять ей много внимания, она ещё появится в наших романах. Здесь же заметим, что ехала она в Выборг, чтобы изъять у некоей гражданки, везущей с собой дипломатический багаж в Хельсинки на правах жены одного из советников нашего посольства, уникальное украшение из золота с драгоценными камнями, – по слухам, как говорится, просочившимся в ФСБ из весьма компетентных источников, это чуть ли не ожерелье самой Софии Палеолог, выкраденное из Музея дворянской культуры и быта в Санкт-Петербурге и теперь переправляемое в Хельсинки, для последующей передачи наркобаронам в Брюсселе в качестве залога под новую партию наркотиков.
– Опять у Игуаны вышел прокол, – усмехнулась Кира, и стала думать о хорошем, – о трех нравившихся ей мужчинах – Юрие Федоровиче Милованове – Миловидове, известном в узких кругах как «Командир»; полковнике Егоре Федоровиче Патрикееве и писателе Эдуарде Анатольевиче Хруцком. Она уже поняла, что хотела бы отдаться кому-то из них троих, но никак не могла решить, кому. Каждый был – хорош по-своему. А годы идут. Еще она думала об отце, которого планировала навестить в Санкт-Петербурге, заехав из Выборга в родной город на 54-летие академика Лукасея. В 1998 г. его опять назвали в Кембриджском научном центре «Человеком года», – а на будущий 1999 выдвигают по номинации «экология» на Нобелевскую премию.
– Было бы здоровье, – подумала Кира об отце, и, сев в вагон, с увлечением отдалась чтению детектива под банальным названием «Кобра». Детектив оказался совсем не банальным и сильно увлек её, так что дорога до Выборга пролетела незаметно.
8. 00 Нина Иванова уже заканчивала приготовление завтрака. Ничего особенного – обычная яичница с колбасой и помидорами.
Пока осень, есть помидоры, пусть побольше овощей мои мужички едят, – думала Нина Иванова, сбивая яйца и заливая ими уже покрошенные на «теффалевскую» сковородку колбасу и помидоры.
«Мужики» уже встали. Обычно Митя встает раньше. Где-то в 6, в 6.30. Но у него выдался редкий свободный день, – он написал на днях два заявления – одно с просьбой разрешить ему переход переводом из Отдела, которым руководит К. В. Лукасеи в ФСБ, в отдел, которым руководит Е. Ф. Патрикеев в генпрокуратуре. Ни Председатель ФСБ, ни генпрокурор не возражали. Так что с завтрашнего дня Митя поступает к работе в группе физической защиты специальных операций Генпрокуратуры. Будет под началом друга Феди. Кстати о Феде, как ни странно, они вдруг понравились друг другу – он и Асмик Саакян, из Академии художеств. Казалось, такая легкомысленная болтушка, говорунья, а что-то в ней разглядел Федя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148