Корч делает вид, что не обращает на него внимания, и ни о чем не спрашивает. Вопрос может его только вспугнуть.
Дузь решается.
– Ладно, скажу вам еще кое-что… Хотите знать правду? Тогда поищите, куда девалась последняя партия паркета, предназначенная для новых жилых домов. Может, и она угодила на строительство дач?… До свидания, пан поручик! – Дузь закрывает за собой дверь.
Корч сидит за столом в глубокой задумчивости. «Директорский любимчик. Чего он боится, если за спиной у него сам директор? Дачи? В числе владельцев дач – Янишевский. Голомбек, Антос и другие. Кое-кто из них связан между собой родственными связями. Но дачу построил и Якубяк, подвергающийся с разных сторон нападкам. Почему? В чем тут дело, в чем причина вражды? – размышляет Корч. «Выявить исполнителей, источники получения строительных материалов, проверить наряды», – записывает он на листке бумаги. – В чем причина конфликта между Якубяком, бухгалтером и Антосом? Якубяк, строя дачу, пользовался услугами кладовщика, следовательно, казалось бы, должен его покрывать и поддерживать. Тем не менее Антос говорит о новом директоре без симпатии. Не может простить, что тот поначалу хотел его уволить? А может, это просто камуфляж, предназначенный специально для него, Корча? Но если так, зачем Антос стал бы обращаться к начальнику милиции с жалобой на действия директора? Перестраховка? А может, просто мелкая месть за то, что тот покровительствует Дузю, осведомленному о разных местных делах и делишках? В частности, о делах на складе? Поделись Дузь этой информацией с директором – и Антос у того в руках. Возможно, заявляя, что видел Дузя возле склада перед самым пожаром, Антос просто пытается убрать опасного для себя свидетеля? Но ведь пуговица, найденная на месте пожара, действительно оказалась от куртки Дузя. Хотя куртку мог, конечно, взять любой из рабочих. Впрочем, зачем куртку? Достаточно было и одной пуговицы. Но зачем вообще кладовщику понадобилось возбуждать подозрение в поджоге? И пытаться все свалить на Дузя?» Все эти вопросы и сомнения Корч записывает в блокнот. На них надо найти ответ.

ГЛАВА X

Клетчатая шерстяная куртка с золотыми морскими пуговицами переброшена через спинку стула. Куртка довольно редкая, настоящая «шотландка». Украшающие ее золотые пуговицы с выбитыми на них морскими якорями и вензелями тоже встретишь нечасто. Одной пуговицы на куртке не хватает, и только черный пучок ниток указывает место, где ей надлежит быть.
Корч достает из стола конверт. Извлекает из него и показывает стоящему рядом сержанту обгоревшую матросскую пуговицу с отчетливо заметными вмятинами.
– Та самая или такая же? – вопрос обращен частично к себе самому, частично к сержанту. Сержант Ян Кольский внимательно рассматривает пуговицы, сравнивает.
– Такая же, как и на куртке, – не очень уверенно говорит он, а потом, осмотрев нитки, добавляет: – Притом, похоже, отрезана, а не оторвана.
– И я так думаю, – соглашается Корч. – Но надо все-таки проверить. Отошлите куртку и пуговицу на экспертизу. Письмо криминалистам возьмите в секретариате, оно уже подписано. Надо только все упаковать. И еще одно: проверьте, бывают ли такие пуговицы в продаже в наших галантерейных магазинах.
– Я и без проверки знаю, что не бывают. Куртка тоже заграничная. Ее Дузь принес?
– Да.
– Я так и думал. У жены Дузя родственники живут в Англии и присылают ей разные тряпки. Эту куртку тоже прислали. Дузь всюду в ней щеголял и не хотел продавать, хотя ему давали за нее хорошие деньги. Жена-то его приторговывает тряпками. Да он и сам не прочь приработать на ворованном цементе.
– Дузь это отрицает.
Сержант пожимает плечами:
– Ясное дело, а кто признается? Все они твердят одно и то же. Послушать их, так в тюрьмах одни ангелы во плоти сидят. А вы читали протоколы по его делу?
– Читал. Я тут недавно его допрашивал и никак не возьму в толк, с чего он взял, что от него обязательно хотят избавиться?
– Ну, для этого у него, может, и правда есть кое-какие основания. Он не ладил с бывшим директором. Директора сняли больше года назад. Официально – за срыв плана строительства, перерасход стройматериалов, бесхозяйственность. Но по углам шептались, что фактически – за кумовство, строительство частных дач и разные злоупотребления. Где тут правда – не знаю. Через нас его дело не проходило. Поначалу мы думали: не миновать следствия. Приезжали разные комиссии, одна даже из самой Варшавы. Работали месяца два. Разбирали жалобы рабочих.
Кое-кто из них писал прямо в министерство. Многое подтвердилось. Акт комиссии был листах на пятидесяти. Его зачитывали на общем собрании рабочих. А потом весь шум вдруг сразу утих. Директор пошел на повышение в воеводство, на вышестоящую должность. На его место прислали Якубяка. К нему направили от рабочих делегацию с жалобой на разные непорядки и незаконные удержания из зарплаты, на отсутствие положенной спецодежды, на плохое питание. Мой зять там работает и все мне рассказывал. Они требовали привлечь к ответственности бухгалтера, председателя месткома и кого-то там еще. В состав делегации входил тогда и Дузь. После этого на общем собрании избрали новый состав месткома, Дузь стал заместителем председателя.
Якубяк быстро решил все вопросы и хотел даже заменить кое-кого из прежних работников, считая их виновными в допущенных беспорядках. Но тут вмешалось воеводство. Взяло их под защиту. И защитило. Все потихоньку спустили на тормозах. Остались только раздоры. Дузя стали побаиваться, поскольку он старался вникнуть во все дела и много чего знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51