– Поспать вообще некогда. Но вы правильно сделали, что позвонили.
– Я тут вспомнил пару вещей. Во-первых, об этом полицейском, который тогда ехал со мной. Ну, тот, которого потом застрелили. Я сегодня проснулся и вдруг вспомнил, что он мне сказал.
Валландер извинился, вышел в гостиную и принес блокнот.
– Он спросил, не возил ли я недавно на Бернсё каких-нибудь женщин.
– А вы возили?
– Возил.
– И кто это был?
– Ее зовут Линнея Ведерфельдт, живет в Гусуме.
– А что ей было надо на Бернсё?
– Мать Исы решила заказать новые шторы. Она и эта Ведерфельдт – школьные подруги. Линнея собиралась снять все мерки и вернуться в тот же день, когда я кончу развозить почту.
– Вы рассказали это Сведбергу?
– Честно говоря, я подумал, что его это не касается, так что ответил уклончиво.
– А он что?
– Он стал настаивать. Чтобы отвязаться, я сказал, что это подруга мамаши. Тогда он потерял интерес.
– А еще он что-нибудь спрашивал?
– Насколько я помню – нет. Но когда я сказал, что со мной ездила женщина, он очень разволновался. Это я теперь точно помню. Не понимаю, как я мог забыть.
– Что значит – разволновался?
– Я вообще-то не мастер такое описывать. Разволновался. Может быть, испугался.
Валландер кивнул. Сведберг думал, что это была Луиза. И испугался.
– А что вы еще вспомнили? Вы сами сказали, что вспомнили пару вещей.
– Я, должно быть, очень хорошо спал нынче ночью. Я вспомнил еще кое-что – помните, вы меня все расспрашивали, о чем мы с вами говорили в рубке? Так вот, пока мы чалились к первой пристани, я сказал, что почтальон, хочет он или не хочет, почти все знает о своей публике. Помните?
– Теперь помню.
– Уж не знаю, важно это или не важно.
– Очень важно, – сказал Валландер. – Большое спасибо, что позвонили.
– Приезжайте как-нибудь по осени, – сказал Вестин. – Когда во фьордах никого нет.
– Должен я понимать это как приглашение?
– Понимайте как знаете, – засмеялся Вестин. – Я обычно держу слово.
Валландер повесил трубку, взял чашку с кофе и медленно пошел в гостиную.
Теперь он отчетливо вспомнил весь этот разговор на катере. Каково это – работать почтальоном в шхерах.
Вдруг он понял – это именно то, что все время от него ускользало и что он так мучительно хотел сформулировать. Интуиция его не подвела.
Они искали убийцу, который тщательно и хладнокровно планировал свои преступления. Для такого планирования ему была необходима информация, причем получать эту информацию он должен так, чтобы никто об этом не знал.
Скажем, иметь доступ к чужой почте, вскрывать запечатанные письма и читать их без помех.
Он стоял неподвижно, держа в руке чашку с остывающим кофе.
Неужели все настолько просто? Настолько ошеломляюще просто?
Кто может иметь доступ к чужой почте? Леннарт Вестин дал ему возможный ответ – например, почтальон. Не важно, на море или на суше. И никто не заметит.
Что– то говорило Валландеру, что он ошибается. Слишком уж просто. Так не бывает. Слишком просто, слишком фантастично, чтобы быть правдой.
В то же время он не мог отрицать, что это вполне возможная гипотеза, которая разъясняет многие из нерешенных вопросов. В частности, как преступнику удается получать информацию.
Открытки со всех концов Европы… Подделанные почерки…
Усталость как рукой сняло. Мысли текли легко и плавно. Он видел следствие совершенно новыми глазами, теперь, по крайней мере, кое-что можно было логически объяснить.
Он понимал, что даже если что-то и не так, все равно объяснение, подсказанное ему Вестином, позволяет создать некую работающую модель. Конечно, скорее всего, эта модель скоро рассыплется – слишком много в ней слабых пунктов. Прежде всего, жертвы жили в совершенно разных местах, их не мог обслуживать один и тот же почтальон. К тому же неизвестно, можно ли вскрыть письмо так, чтобы не оставить следов. Может быть, это кто-то из тех, что занимается сортировкой писем на каком-нибудь терминале? Не обычный почтальон, не тот, что колесит по округе с почтовыми сумками на заднем сиденье?
Он сел на диван, так и не поставив чашку. Он понимал, что его версия с равным успехом может оказаться истинной и ложной. Может быть, это ложный след. Но сама мысль, безусловно, плодотворная.
Это одно из возможных решений вопроса, откуда преступник знал все подробности о своих жертвах.
Важно правильно поставить этот вопрос: как можно узнать чужие секреты, чтобы при этом самому остаться незамеченным?
Он допил остывший кофе, принял душ и оделся. В четверть десятого он уже был в полиции – нужно было немедленно с кем-то поделиться своим озарением. Он знал, с кем. Анн-Бритт была на месте.
– Как девочка? – спросил он.
– Дети всегда заболевают в самый неподходящий момент, – сказала она. – Можешь называть это первым законом Хёглунд.
Он улыбнулся и сел на стул для посетителей. Она сидела за столом и молча смотрела на него.
– Надеюсь, что выгляжу получше, чем ты, – сказала она наконец. – Извини, конечно. Ты спал сегодня?
– Пару часов.
– Через четыре дня муж уезжает в Дубаи. Как ты думаешь, успеем мы разобраться с этой чертовщиной?
– Нет.
Она развела руками:
– Тогда даже не знаю, как я справлюсь.
– Будешь работать столько, сколько сможешь. Вот и все.
Валландеру совсем не хотелось обсуждать проблему присмотра за детьми. Поэтому он перевел разговор на ночные события. Рассказал, что полицейский видел среди зевак на пляже в Нюбрустранде ту самую женщину, которую предположительно зовут Луиза. Он не помнил, говорил ли он ей о разговоре с датчанкой Лоне Кэр, поэтому на всякий случай рассказал и это.
– Так значит, Луиза все-таки существует?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166