– А вы когда-нибудь раскаивались, что пошли в полицию?
– Сто раз. И не я один. Такие моменты бывают у всех. Думаю, что у всех.
– Почему?
– Потому что постоянно приходится иметь дело с чужими несчастьями. Кажется, что ты ничего не можешь сделать. Постоянно спрашиваешь себя, на сколько еще хватит сил.
– Считаете ли вы, что заняты хорошим и полезным делом?
– Иногда. Но не всегда.
– Как вы считаете, стоит мне пойти в полицию?
– Считаю, что тебе стоит подождать с этим решением. Человек начинает по-настоящему понимать, что он хочет, не раньше чем лет в семнадцать-восемнадцать.
– Я хотел бы либо служить в полиции, либо строить дороги.
– Дороги?
– Мне кажется, это замечательная работа – облегчить людям дорогу.
Валландер кивнул. Мальчик был явно неглуп, хотя и не производил впечатления маленького старичка.
– У меня остался только один вопрос, – сказал Давид. – Бывает ли вам страшно?
– Еще как! И довольно часто.
– И что вы тогда делаете?
– Не знаю. Плохо сплю. Стараюсь думать о чем-нибудь другом.
Давид сунул свой листок в карман и покосился на пилотку. Валландер кивнул, и мальчик тут же натянул ее на голову. Валландер подвел его к зеркалу. Пилотка была велика и сползла на уши. Он проводил мальчика в приемную.
– Если будут еще вопросы, приходи, – сказал он на прощанье.
Он долго смотрел вслед удаляющейся под дождем маленькой фигурке, потом вернулся в кабинет и продолжил разбирать стол. Надо уезжать, подумал он. Прямо сейчас.
В дверях появилась Анн-Бритт.
– Я думала, ты на больничном, – сказала она.
– Так оно и есть.
– Как прошла встреча?
– Какая встреча? – не понял он.
– Не темни, Мартинссон мне все рассказал, – улыбнулась она.
– Умный мальчик. Я попытался ответить на его вопросы совершенно честно. Вопросы очень толковые, только, боюсь, папаша к ним руку приложил.
Он убрал со стола еще несколько папок. Теперь стол был пуст. Анн-Бритт села на стул для посетителей.
– У тебя есть время?
– Есть, но немного. Я уезжаю на несколько дней.
Она встала, закрыла дверь и снова села.
– Даже не знаю, почему я это тебе рассказываю, – сказала она. – Во всяком случае, очень прошу, чтобы пока этот разговор остался между нами.
Она хочет уйти из полиции, подумал Валландер. И правильно – кто это может выдержать.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Иногда нужно поделиться своими неурядицами. Хотя бы с одним человеком.
– Мне тоже.
– Я развожусь, – сказала она. – Мы долго обсуждали и наконец договорились. Если в таких вопросах вообще можно договориться, особенно когда у вас двое детей.
Валландер не особенно удивился. Он давно уже догадывался, что в семье у Анн-Бритт не все в порядке.
– Не знаю, что и сказать.
– А тебе ничего и не надо говорить. Я даже не хочу, чтобы ты что-нибудь говорил. Достаточно, что ты знаешь.
– Я сам через это прошел, – сказал он. – Сам разводился. Вернее сказать, со мной разводились. И я вполне могу предполагать, каким адом это может обернуться.
– Но ты же с этим справился!
– Я? Ничего подобного.
– Тогда, значит, умело скрываешь.
– Вот здесь ты права. Что-что, а это мне удается превосходно.
По окну сбегали струи дождя. Ветер заметно усилился. Они помолчали.
– И еще одна новость, – наконец сказала она. – Ларстам пишет книгу.
– Книгу?
– О том, как он убивал. Какие чувства при этом испытывал.
– Откуда ты знаешь, что он пишет книгу?
– В газете прочитала.
Валландер почувствовал, что начинает свирепеть.
– И кто ему за это платит?
– Одно книжное издательство. Сколько платят, разумеется, неизвестно. Но можно предположить, что немало. Внутренняя жизнь маньяка-убийцы – это будет хорошо продаваться.
Валландер яростно затряс головой:
– Тебя от этого не тошнит?
– Он разбогатеет, в отличие от нас с тобой.
– Мы живем во время, когда преступления становятся рентабельными. Так или иначе.
Она поднялась:
– Я просто хотела, чтобы ты знал. Больше ничего.
В дверях она обернулась:
– Счастливой поездки.
Валландер какое-то время сидел не шевелясь и думал о том, что она ему рассказала – о разводе, о книге убийцы. О своем раздражении и о повышенном кровяном давлении.
Он хотел как можно скорее завершить свои дела на работе, но сейчас просто сидел и думал, как будто ему некуда было спешить. События двухмесячной давности снова разворачивались в его памяти.
Им все же удалось взять Ларстама до того, как он совершил свое девятое убийство. Все, кто потом его допрашивал, ошеломленно говорили, что ожидали увидеть чудовище, а увидели вполне разумного, скромного, даже приветливого человека. Валландеру даже казалось иной раз, что более дружелюбного существа он никогда не встречал. Но Оке Ларстам и в самом деле был чудовищем, хотя и не таким, каких в часы досуга мастерил Стуре Бьорклунд и потом продавал режиссерам фильмов ужасов.
Он допрашивал его много часов, переходящих в дни и недели. Иногда ему казалось, что действия Ларстама непостижимы не только для окружающих, но и для него самого. Он искренне и вежливо отвечал на все вопросы, но у Валландера все больше и больше крепло ощущение, что до истинной причины они не докопаются никогда.
– Зачем вы их убили? – спрашивал Валландер. – Троих ребят в национальном парке? Ребят, только начинающих жить? Вы открывали их письма, вы шпионили за ними. Потом устроили засаду и расстреляли.
– А можно ли желать себе лучшего конца? Умереть, когда ты на вершине счастья?
– Так вы убили их в благотворительных целях?
– Думаю, да.
– Думаете? Вы должны не думать, а знать. Вы же все спланировали заранее.
– Можно планировать и не будучи на сто процентов уверенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166