В этом следствии, как видишь, ничего не дается легко.
– Можно сказать и по-другому: все превосходна спланировано. А Фернандо Херейра? Есть какие-то следы?
– Там работают три собаки. Наконец-то появился этот чертов вертолет из Сундсваля. Пока результатов ноль. Ни одного следа. Крайне странно. Кстати, как ты себя чувствуешь? Поспал?
– Голова уже не кружится.
– Меня мучит совесть. Я нарушаю все правила, таская тебя за собой. Но прежде всего, мне надо было бы помнить, что ты болен.
– Я сам этого хотел.
– И еще одно – криминалисты не исключают, что стреляли из оружия Эрика Юханссона.
Стефан спустился в ресторан и поел. После еды он сразу почувствовал себя намного лучше, но усталость ощущалась по-прежнему. Он вернулся в номер. На потолке было пятно, напоминавшее лицо. Лицо адвоката Якоби, подумал он. Жив ли он еще?
В дверь постучали. Он открыл. Это была Вероника Молин.
– Я пришла попросить извинения, – сказала она. – Я не должна была так реагировать.
– Это я во всем виноват, – сказал Стефан. – Я вел себя как идиот.
Он хотел ее пригласить в номер, но повсюду валялось грязное белье и воздух был спертый.
– Здесь неубрано, – извинился он.
Она улыбнулась.
– Зато у меня убрано, – сказала она и посмотрела на часы. – Я должна встретить брата в аэропорту в Эстерсунде, но до этого еще целых четыре часа. Так что у нас есть время поговорить.
Он взял куртку и пошел за ней. Он шел за ней и с трудом удерживался, чтобы ее не потрогать.
Компьютер был выключен.
– Я разговаривала с Джузеппе Ларссоном, – сказала она. – Вытянула из него подробности сегодняшней ночи. Это я у него узнала, что ты у себя в номере.
– Что он рассказал?
– О перестрелке. О том, что того, кого вы ищете, пока не нашли.
– Непонятно только – того или тех. Может быть, их двое. Или даже трое.
– А почему мне не говорят, как идут дела?
– Полиция не хочет, чтобы ей мешали. Они хотят работать спокойно – без журналистов, без родственников. Особенно когда все непонятно. Непонятно, что происходит, и самое главное – почему.
– Я по-прежнему не хочу верить, что отца убили только потому, что он когда-то был нацистом. Из-за какого-то поступка, который он совершил в свою бытность немецким солдатом. Война кончилась пятьдесят пять лет тому назад. Думаю, что все-таки не обошлось без этой женщины из Шотландии, скорее всего по имени Моника.
Стефан вдруг, сам не зная почему, решил рассказать ей о том, что он обнаружил в квартире Веттерстеда в Кальмаре. Может быть, потому, что их объединяла эта тайна – их отцы были нацистами. Он рассказал, правда опустив тот факт, что он взломал квартиру, – просто якобы наткнулся на эти сведения случайно. Он рассказал о сети, об обществе под названием «Благо Швеции». О живых и мертвых, кто поддерживает это общество.
– Я знаю очень мало, – закончил он. – Может быть, это общество – только часть чего-то большого? Я не настолько наивен, чтобы предполагать, что существует охватывающая весь мир сеть неонацистского заговора. Но что идеи нацизма живы – это я понял. Когда все это закончится, буду говорить с моим шефом в Буросе. Необходимо, чтобы этим занялись службы безопасности.
Она внимательно слушала, не прерывая. Потом сказала:
– Ты делаешь все правильно. Я бы действовала точно так же.
– Надо победить этот бред, – сказал он. – Даже если эти люди просто мечтатели, они опасны тем, что распространяют этот психоз все дальше и дальше.
Она поглядела на часы.
– Я знаю, что ты должна встретить брата, – сказал Стефан. – Но ответь сначала на один вопрос: почему ты позволила мне спать у тебя.
Она положила руку на компьютер.
– Я сказала как-то, что в нем вся моя жизнь. Но конечно, это не совсем так.
Стефан уставился на ее руку. Он слышал ее слова. Вот она стоит, положив руку на компьютер. Картинка, застрявшая в мозгу. Она отняла руку, и картинка исчезла.
– Мне надо идти, – сказал он. – Во сколько завтра похороны?
– В одиннадцать.
Он повернулся и хотел идти к двери, но она положила руку ему на плечо.
– Тебе надо встретить брата, – напомнил он.
В кармане куртки зазвонил телефон.
Это был Джузеппе.
– Ты где?
– В гостинице.
– Произошла очень странная вещь.
– Что?
– Эльза Берггрен позвонила Эрику и просила за ней приехать.
– Зачем?
– Сказала, что хочет сделать признание. Утверждает, что это она убила Авраама Андерссона.
Было двадцать пять минут третьего.
Понедельник пятнадцатого ноября.

31

В шесть позвонил Джузеппе и попросил Стефана зайти в кабинет Эрика Юханссона. На улице было холодно, поднялся студеный пронизывающий ветер. У церкви Стефан остановился и резко обернулся. По Фьелльвеген проехала машина, потом еще одна. Ему показалось, что он видел какую-то тень у дома напротив школы, но уверенности не было. Он направился в Гражданский дом. Джузеппе опять ждал его на улице у подъезда. Они пошли в кабинет. Стефан заметил, что туда принесли еще два стула. Для Эльзы Берггрен и ее адвоката, решил он.
– Они сейчас едут в Эстерсунд, – сказал Джузеппе. – Она задержана, завтра будет решение об аресте. Эрик поехал с ними.
– Что она говорит?
Джузеппе показал на стоящий на столе магнитофон:
– Кассета с допросом сейчас на пути в Эстерсунд. Но у меня два диктофона. Я подумал, ты захочешь послушать. Тебя никто не будет беспокоить, а я должен поесть и полчасика вздремнуть.
– Можешь поспать у меня в номере, – сказал Стефан.
– Тут есть диван. Мне хватит.
– Я могу не слушать запись. Лучше расскажи.
Джузеппе сел на стул Эрика и яростно потер лоб, как будто на него вдруг напал зуд.
– Мне бы хотелось, чтобы ты послушал.
– Она созналась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130