Хотел бы я играть так, как это делают англичане. Просто получать текст и играть. Они играют точно по написанному. Я так не могу. Для меня это должно быть по-настоящему. Я могу играть, только когда думаю, что все, что я делаю, – реально. У меня все наоборот. В свои лучшие времена я мог превратить самую ничтожную деталь в момент истины. Когда я снимался, для большинства людей я был невыносим. Я боялся растратить концентрацию. Я уходил в себя, вспоминая те вещи, от которых обычно убегал, – все, что находилось под коркой моего прогнившего черепа. А тогда, тогда все остановилось, понимаете? Для меня не было ничего более настоящего, чем смерть Япа. Я не мог играть. Не получалось. Я не мог играть, постоянно думая о Япе. Я сходил с ума от мысли, что отпустил его в банк с этим чертовым чеком. Яп зашел тогда ко мне в гости, а когда закрыл за собой дверь, я мог еще его остановить. В то время я еще жил в квартире на Уилшэйр и мог предупредить охрану внизу, чтобы те отправили его обратно ко мне. Я должен был сразу позвонить охране, понимаете? Ему было столько же лет, сколько тебе, Том, между вами разница в две недели.
Странной походкой – ноги его не слушались – он подошел к ним и присел на плетеное сиденье железного стула.
Его лицо блестело от слез, пока он неуверенно улыбался, пытаясь спрятать дрожащие руки и трясущиеся колени. Нервный нарыв, прорвавшийся наружу через конечности из живота и грудной клетки, – боль утраты.
– Джимми, подойди сюда, – пробурчал Бенсон. Он крепко сжал руки Джимми, как будто поймал птичку. – У тебя много грехов, но этот не на твоей совести, – сказал Бенсон. – То же самое могло бы случиться, если бы ты сам вручил ему чек. Не знаю, как точно это назвать, но ты не виноват.
– Ты хочешь сказать, что это судьба? – усмехнулся Джим. Его речь едва можно было разобрать, поскольку он стучал зубами. – Судьба – это глупости, недостаток таланта, способность в неправильный момент оказаться в неправильном месте. Кто желает стать жертвой судьбы? Невозможно. Мой мир выглядит по-другому. Смерть Япа началась с моих идиотских идей об отцовстве. Что мне надо проявлять больше жесткости. Что мне нужно поставить точку там, где сам он этого сделать не в состоянии. Я должен был дать ему денег по той простой причине, что они у меня были. У меня было полно денег. Я ни в чем не нуждался. Я хотел думать за него. Это не судьба. Это отсутствие понимания с моей стороны.
– И тогда ты начал пить? – спросил Бенсон.
– Лучше бы я повесился.
Бенсон почти шептал – раскаты грома, доносящиеся издалека:
– Тебе снова нужно начать играть. Помнишь, что говорила Стелла Юнг? Нужно заставить ситуацию работать на тебя! За все эти годы тебе не удалось найти способ справиться со своим горем и подобрать себе роль.
– Невозможно. Это меня убьет.
– Ты прирожденный актер. Поэтому с роковой гибелью Япа ты можешь справиться только на сцене. Твоя игра – источник твоего спасения.
– Абстракция, абстракция, – ответил Джим. – Япа застрелили в фильме. Я это так ощущаю. Такие вещи ведь не случаются в реальности?
Вдруг его глаза закатились, словно он потерял сознание, и все его тело сильно затрясло, сводя мышцы тяжелой судорогой.
Грин в панике схватил его за руку:
– Джим! Джим!
– Спокойно, – назидательно сказал Бенсон. – Это эпилептический припадок. Принесите мокрое полотенце, пожалуйста.
Грин бросился на кухню и подставил кухонное полотенце под кран. Когда он вернулся в сад, припадки ослабли. Тело Джима обмякло, и он, похоже, заснул. Они положили его на траву.
– Он принимает лекарства, – сказал Бенсон. – Я видел их в его комнате.
Грин повязал мокрое полотенце вокруг его головы.
– Вызовем врача?
– Не стоит, – ответил Бенсон. – Через несколько минут все пройдет. Думаю, что те таблетки просто не сочетаются с алкоголем.
Они сидел рядом с Джимом на траве, посреди газона между домом и бассейном. Высоко в небе под звездами виднелись огни пассажирского самолета, неслышно направляющегося в аэропорт.
– Вы в компании двух инвалидов, – сказал Бенсон.
– Инвалиды или нет, но завтра нам предстоит большая работа, – сказал Грин.
– Возможно, вам это идея не понравится, но я считаю, что нам все-таки нужно идти вместе, – предложил Бенсон. – Мы должны сделать это ради себя. Рано утром я позвоню Пэтти Хаммер. Она снабдит нас париками, усами и очками. Уверяю вас, в таком виде они меня не узнают. Джимми тоже что-нибудь наденет – очки, например. К полудню мы освободимся. Узнаем, где в округе можно взять в аренду патрульную машину и бляхи. Во второй половине дня мы отправимся к Родни и очистим сейф. Кто это там?
Флойд Бенсон бросил взгляд на ворота возле дома, где в сумерках стояла женщина.
Оттолкнувшись от земли, Грин поднялся. Женщина с дорожной сумкой по-прежнему ждала.
Он позвал ее по имени, и она направилась к нему. Свет из дома озарил ее лицо.
– Привет, Том, – сказала Паула и затем кивнула Флойду. – Господин Бенсон, какая честь с вами познакомиться. Он спит? – Она имела в виду Джима.
– Да, – сказал Бенсон. – Присаживайтесь. Хотите что-нибудь выпить?
– С удовольствием.
– Пиво?
– Охотно.
Бенсон вытянул руку, и Грин помог ему встать. Словно поднимал грузовик.
Когда Бенсон скрылся в доме, Паула сказала:
– Я больше там не выдержала.
– Ты хотела проверить, не обманул ли я тебя, – сказал Грин.
– Да.
– Я тебе поверил, а ты мне нет.
– Действительно, – сказала она. – Хотела воочию убедиться. Трое известных актеров, которые такое выделывают! Подслушивают и обманывают!
– Трое неудачников, которым нужны деньги, – подкорректировал ее Грин.
– Кейдж болеет? – спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78