На дверях ресторана были написаны часы работы «Йосииз» – ланч начинался в половине первого, то есть через двадцать минут. Ни Тони, ни гиганта не было видно, но мне не хотелось как полному идиоту сидеть на стоянке и дожидаться, пока кто-нибудь выстрелит мне в спину. Пора было заканчивать с этой историей. Должен ведь быть у нее конец… или край?
Я вышел из машины. Холод так и вцепился в меня, а ледяной ветер мгновенно проморозил уши. В воздухе пахло грозой, но на небе не было ни облачка. Я подошел к ограждению из бревен, окружавшему стоянку, спустился вниз, к кромке воды и спрятался в тени ресторана. Как только меня стало не видно с дороги, я расстегнул брюки и пописал на валуны. Мой синдром был в восторге от того, что на светло-серой поверхности камней остались влажные темные следы. Внезапно меня одолело головокружение: я наконец-то нашел край, теперь все будет хорошо. Волны, небо, деревья, Эссрог – я выбился из списка, Из грамматики с небоскребами и асфальтом. Я немедленно вообразил, что утратил свой язык, и, почувствовав неуверенность, тут же ощутил потребность в поддержке, в которой вовсе не нуждался, когда мое горло разрывал громкий речевой тик. Досадный в глазах окружающих порок был моей главной защитой, я понял это теперь, когда мэнское небо оглушило меня воплем молчания. Я споткнулся и ухватился рукой за скалу, чтобы удержаться на ногах. Мне был нужен ответ на каком-нибудь новом языке, мне было необходимо найти себя: сироты нуждаются в океане. Тики растворяются в соленом воздухе.
– Шутовское шоу! – прокричал я кипящей морской пене. Мой крик потерялся над поверхностью океана.
– Бейли! – Этот крик тоже исчез.
– Съешьте меня! Дики-черт!
Тишина. А чего я ожидал? Фрэнка Минну, восстающего из морской пены?
– Эссрог! – кричал я.
Я подумал о Мюррее Эссроге и его жене. Они были бруклинскими Эссрогами – как и я. Интересно, они когда-нибудь подходили к этой кромке воды, чтобы встретиться с небом? Или я был первым Эссрогом, который оставил следы своих ног на побережье Мэна?
– Посвящаю всю эту воду Эссрогу! – завопил я что было мочи.
Я не просто шут – я шут природы.
Вернувшись на сухую землю автостоянки, я одернул пиджак и огляделся по сторонам, чтобы узнать, не слышал ли кто-нибудь моих криков. Какое-то движение мне удалось приметить лишь у основания рыболовецких доков, расположенных ниже уровня стоянки. Там только что пришвартовалась небольшая шхуна, и крошечные фигурки в ярко-желтых костюмах передавали через ограждение пристани ярко-голубые пластиковые ящики с уловом. Я запер машину и направился к концу пустой стоянки, а потом спустился вниз по неровной поверхности холма к людям и лодкам. Я скользил на своих кожаных подошвах, а ветер кусал мои щеки и подбородок. Дойдя до дока, я обернулся назад и увидел, что ресторан и убежище окружает изгиб холма.
– Эй!
Мне удалось привлечь внимание одного из мужчин, работавших в доке. Он повернулся, держа в руках свой ящик, а потом поставил его рядом с другими и, подбоченившись, стал ждать, пока я добегу до него. Подойдя ближе, я осмотрел шхуну. Голубые ящики были закрыты, но матросы таскали их с усилием, словно они были набиты чем-то тяжелым. И двигались они так осторожно, как будто опасались повредить ценный груз. Палуба шхуны была завалена всевозможным оборудованием для ныряния – резиновыми костюмами, ластами, масками и аквалангами.
– Ну тут у вас и холодище, – сказал я, потирая руки. – Нелегко в такой денек выходить в море, верно?
Брови моряка, как и его шевелюра, были ярко-рыжими, однако ничуть не ярче, чем обветренная кожа его щек, носа, ушей и костяшек пальцев, которые он пытался спрятать под воротник.
Я слышал и чувствовал, как днище шхуны бьется о причал. Мои мысли тут же перенеслись к замолчавшим на время винтам, скрытым под волнами. Будь я ближе к воде, мне непременно захотелось бы потрогать их, чтобы удовлетворить тик, заставляющий меня притрагиваться ко всему.
– Буксир! Букзабвение! – вырвалось у меня, и я дернул головой в сторону, чтобы ветер отнес подальше эту нелепицу.
– А ты, поди, нездешний? – спросил моряк, тщательно выговаривая слоги.
– Вообще-то нет. – Я попытался посмотреть на него как можно более светлым взором, будто говоря: просветите меня, сэр, потому что я не знаком с этими экзотическими местами! Судя по лицу, он собирался либо столкнуть меня немедленно в воду, либо просто отвернуться и прервать разговор. Я еще раз расправил пиджак и погладил свой воротник, чтобы избежать соблазна сделать то же самое с его покрытым люминесцентной краской капюшоном, потрогать его край , напоминавший мне край пристани.
Рыбак внимательно осмотрел меня.
– Морских ежей ловят тут с октября до марта, вот то будет холодная работенка. А сегодняшний лов – просто прогулка по парку.
– Морских ежей? – переспросил я, давясь словами, настолько необычными они мне показались. Эти слова наверняка бы отлично произнес Артист, Прежде Известный Под Именем Принц.
– Вокруг этого острова много морских ежей, – сообщил мне моряк. – На них большой спрос, их мы и ловим.
– Хорошо, – сказал я. – Но это же ужасно. Ну да ладно. А вам известно что-нибудь о том местечке на вершине холма – о «Йосииз»?
– Может, тебе стоит потолковать с мистером Фойблом? – Он кивнул головой в сторону небольшой хижины, из трубы которой тянулась вверх тонкая струйка дыма. – Он частенько имеет дело с этими япошками. А я что? Всего лишь на пристани работаю.
– Съешъменяморяк … Спасибо за помощь. – Я улыбнулся, приподнял в воздух руку с воображаемой рюмкой и направился к хижине. Моряк пожал плечами и повернулся, чтобы принять очередной голубой ящик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111