..
После грубого толчка в спину он влетел в маленькую комнату,
обитую коврами. Ноги завязли в густом длинном ворсе, и он,
споткнувшись, повалился на длинную узкую тахту. Перед тахтой стоял
невысокий расписной восточный столик с гранеными стаканами, огрызками
и окурками. Аршак высмотрел среди грязных тарелок вилку, схватил ее и,
выставив ее перед собой, прижался к стене.
Не обращая на него внимания, Кошкодав-Ракоед прошел к столику,
пошарил в окурках, вытянул один, понюхал и, сунув в рот, сжевал.
Сглотнув, он осоловело посмотрел на своего пленника, сел,
скрестив под собой ноги, на ковер и, пробормотав: "Храпнуть пару
минуток, что ли", - брякнулся набок и захрапел. В ту же секунду Аршак
почувствовал, как его неудержимо тянет спать и, хотя внутренний голос
кричал: "Беги, беги!" - он неожиданно для себя растянулся на тахте,
сунул вилку под валик и провалился в сон.
Снов, правда, не видел. Было тягостное, оцепенелое состояние, не
дремота и не бодрствование, а просто мозги не работают, голова словно
распухла неимоверно, как воздушный шар, и кто-то холодными пальцами
перебирает в ней, ковыряется, ощупывая, разыскивая...
Аршак открыл глаза. Над ним стоял, зевая, Кошкодав-Ракоед и с
неодобрением разглядывал вилку. Бросил ее на ковер, а заметив движение
на тахте, наступил ногой.
Аршак вскочил. В глазах поплыло, и он снова упал на тахту.
- Проголодался, бедняжечка? - участливо спросил Кошкодав-Ракоед.
- Кушать хочешь, да?
- Нестерпимо хотелось есть, но Аршак ничего не ответил. Не
понимая, что происходит, он ожесточился. Грубый обман со
звездолетом... Нет, даже не грубый, а глупый! Тогда он был готов на
все ради этого... спасителя Земли! Но закапало сверху, и на тебе -
драные обои! Может, его похитили ради выкупа? Мать рассказывала, как
недавно украли жену директора ресторана, а потом, когда он заплатил
похитителям, ее вернули по частям, посылками. Правда, вскоре
выяснилось, что похищение организовал сам директор, решивший столь
сложно избавиться от жены. Но кому мог понадобиться он, школьник, сын
небогатой служащей?
Затем пришли иные догадки. Например, его похитили, чтобы
разобрать на запчасти - сердце отдельно, печень отдельно... Или кровь
выкачают досуха. Слухи и сюжеты завертелись в голове, но ничего
путного в осадок не выпало. Наконец он сообразил, что если никаких
звездолетов в помине не было, то далеко утащить его не могли. Стало
быть...
- Вы не знаете мою тетю, - угрожающе сказал он Кошкодаву. - Она
сейчас всю московскую милицию на ноги поднимает.
- На здоровье, - благодушно отозвался Кошкодав-Ракоед, пошарил
под столом, достал оттуда летнюю милицейскую фуражку и напялил Аршаку
на голову. Кривляясь, отдал честь, содрал с него фуражку и водрузил на
себя.
- Мне больше идет!
- А мой дядя, - растерянно начал Аршак, - лихорадочно соображая,
что такого сказать угрожающего про своего родича, - мой дядя...
- Дядя, дядя, - гнусаво передразнил Кошкодав-Ракоед. - Что -
дядя? Испугал ты меня, сейчас с перепугу умру. Идем, я покажу тебе
твоего дядю!
И с фуражкой на голове вышел из комнаты. Аршак не пошевелился.
"Долго я ждать буду?!" - громыхнуло в коридоре.
Мальчик пожал плечами и пошел к двери.

ДЯДЯ

Кошкодав-Ракоед опять вел его по узким коридорам, винтовым
лестницам и тесным проходам. То он хватал за руку и тащил едва ли не
волоком, то отпускал, и Аршак, чтобы не упасть, почти бежал по крутому
пандусу.
Перед решеткой из толстых, фигурного литья прутьев
Кошкодав-Ракоед остановился, пошарил в карманах, ничего не нашел и
грязно выругался. Потом хлопнул себя по лбу так, что милицейская
фуражка слетела с головы и покатилась по коридору, скрывшись в
полумраке за поворотом. С потолка сорвалась летучая мышь и устремилась
за исчезнувшей фуражкой. Кошкодав-Ракоед запустил руку за голенище и с
торжествующим рыком вытащил алюминиевую помятую ложку.
Он осторожно ввел ее в огромную замочную скважину, двинул вверх,
вбок. Замок каркнул, решетка со страшным грохотом слетела с петель и
рухнула а бетонный пол, подняв кучу пыли. Кошкодав-Ракоед подбоченился
и горделиво посмотрел на Аршака.
- Каково, а?! - вскричал он и, схватив за руку, повлек за собой.
- Только вперед!
Пробежав коридор до конца, он остановился у двери с небольшим
окошком в форме сердечка и повернул назад, считая вслух боковые ниши.
У третьей или четвертой ткнул пальцем в нишу и, громко сказав:"
Здесь", - шагнул в нее, потянув мальчика за собой.
Аршак зажмурил глаза, ожидая удара, но услышал только треск
разрываемой бумаги. Обман, и здесь обман. Стены ниши были из обоев,
раскрашенных под бетон.
- Вот твой дядя! - резанул по ушам голос Кошкодава, холодные
пальцы взяли его за шею и повернули голову.
Большая комната, почти зал. Много старого хлама, на ошкрябанном,
без одной ножки рояле груда битых стульев, сложенных пирамидой, в
одном углу - гора из диванов с раскуроченным нутром, в другом - стопки
книг с красными корешками. В центре зала, среди мусора и обрывков
газет стояли... нары! Похуже, чем сооруженные дядей - гораздо длиннее,
из грубых, неструганных досок. Дядя лежал на первом этаже с закрытыми
глазами и крутил пристроенные к краю нар велосипедные педали с
зубчатым колесом цепной передачи. На верхнем этаже стояли пузатые
бутыли с мутной жидкостью, а когда Аршак пригляделся, то его замутило
- одна трубка влезала дяде в ноздрю, вторая заканчивалась иглой и
упиралась в вену, третья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28