Мужик в синей робе, наверно, из местных, догадался Виктор, быть того
не может, чтобы Адам своих людей сюда не понавтыкал!
Широкоплечий стряхнул пылинку с рукава, поправил галстук и, судя по
интонации, задал вопрос. Худой пожал плечами и виновато затараторил.
Широкоплечий покачал головой и длинно причмокнул. Его собеседник
побледнел, шарахнулся в сторону и рванул по коридору, прыгая от стены к
стене.
Две или три секунды понадобились худому, чтобы добежать до поворота,
но Широкоплечий уже плавно вздел руку, ствол с длинной насадкой в его руке
дернулся, слабый хлопок, и беглец упал.
Не торопясь, Широкоплечий подошел к нему, взял за ноги и потащил
обратно. Виктор мгновенно сообразил, где будет спрятано тело. Один взгляд,
и он метнулся за пирамиды ведер, лег прямо на грязный пол. Голова
упиралась в шланг пылесоса, было страшно неудобно, но выбирать не
приходилось - если Широкоплечий обнаружит его, то как свидетеля отправит
вслед за худым. И, как на грех, с собой нет ни ствола, ни лезвия
паршивого!
Войдя в кладовку, Широкоплечий на миг замер, повел глазами из-под
очков по сторонам и отпустил свою ношу. Ноги худого глухо ударились об
пол. Снова издав продолжительный чмок, Широкоплечий вышел, погасив за
собой свет.
Выждав несколько минут, Виктор осторожно выбрался из своего укрытия.
Приоткрыл дверь - в коридоре никого не было. Тонкая темная линия прямо
посередине пола вела к кладовке. Надо было спешить, в любой миг на
кровавый след могли выйти обитатели дома. И если они решат, что Виктор
разделался с худым... Что тогда? Месроп, кажется, ничего не говорил,
всепрощенцы ли они или, наоборот, практикуют жертвоприношения.
Но что привело его в кладовку, зачем он вернулся сюда? Вот оно!
На противоположной стене тонкая светящаяся нить очерчивала
прямоугольник. Еще одна дверь.
Не зажигая света и чуть не наступив на покойника, он подошел к стене
и осторожно припал ухом к двери. Тихо. Надавил справа, слева и даже не
удивился, когда прямоугольник подался, открывая проход в ярко освещенный
коридор.
Помешались на коридорах, подумал Виктор, прямо как в доме на
Тверской. Да пропади они все вдребезги, решил он, пора домой, поесть и
поспать немного. Снова накатила сонливость. Виктор с опаской глянул по
сторонам, нет ли поблизости коварных лестниц.
Одна из дверей открылась, вышел высокий мужчина в странном полосатом
халате. На голове криво сидел грязный колпак из пестрой свернутой тряпки.
В руке он держал деревянный сундучок. Медленно, полуприкрыв глаза, он
прошел мимо Виктора, распахнул ногой дверь в следующую комнату и вошел.
Через несколько секунд дверь опять распахнулась, мужчина в полосатом
халате, прижимая к груди сундучок, вылетел оттуда большой неопрятной
птицей, а вслед несся такой отборный мат, что у Виктора сразу потеплело на
сердце и он решительно двинулся в сторону источника родных звуков.
Войдя в комнату, он в изумлении застыл. Стол, заваленный банками пива
и большими жестяными флягами, никак не вязался с местной атмосферой мелких
тайн и мистерий. А вскрытые и нетронутые консервные банки, валяющиеся на
столе и под столом, завершали картину восхитительного бардака.
Молодой человек сидел за столом, уронив голову на руки. Резко двинув
локтем, смахнул на пол несколько банок. Поднял голову и уставил на Виктора
мутные глаза.
- А, это ты... - и снова уронил голову.
Виктор узнал его, и раздражение поднялось в нем. Не так давно он
желал, чтобы этот парень не появлялся как можно дольше, но теперь ему
стало просто обидно. Пока они с Месропом, как дешевые гаврилки, бродят по
дурацкому дому, шпигуя дурацкой техникой комнаты, Петро навалился на жрач
и плевать ему, что он, Виктор, каждый день шляется на площадь Кальвина и
ждет, когда он явится с подарочком для доктора Мальстрема.
Не говоря ни слова, он подошел к столу, взял банку с пивом, открыл и,
выцедив до капли, смял в кулаке, а смятый ком запустил в стену.
Петро вздрогнул и поднялся с места. Прошел, держась за стену, к
встроенному шкафу, сорвал с вешалки пиджак и с минуту о чем-то размышлял,
держа его перед собой на вытянутой руке. Потом пробормотал "Ага", полез в
карман и достал оттуда небольшой белый прямоугольник. Пошатываясь,
вернулся к столу и, положив перед собой прямоугольник, пристально
посмотрел на Виктора. Кивнул, снова поднялся и пошел тем же маршрутом.
Виктор взял прямоугольник и чуть не выругался вслух. Вот свиньи.
Вернется в Москву и даст в морду негодяю, снабдившему Петра его
фотографией. И неважно, чья это затея, диспетчера или доктора! Раз-два по
рогам, а там пусть соображают, можно ли фотографировать гонца без спроса!
Он положил фотографию в карман. В это время Петро перестал рыться в
своем белье и извлек из-под груды носков, маек и трусов небольшой пакет.
- Вот. Забирай и тикай, пока ноги не оторвали.
- Кто же будет ноги отрывать? - осведомился Виктор.
- А? - Петро рухнул на стул и уставился на Виктора. Вскоре вопрос
дошел до него, и он криво улыбнулся.
- Есть тут любители ноги отрывать. Улыбаются, сучьи потрохи, и рвут.
Улыбаются и рвут...
- Кому?
- Что - кому?
- Кому рвут, спрашиваю? - терпеливо повторил Виктор.
Раздражение быстро прошло. Он смотрел на своего пьяного собеседника и
пытался соединить увиденное и услышанное с этой косо сидящей фигурой.
Петро не увязывался ни с парнями, испускающими светящиеся шары, ни с
крикунами в зале, ни, тем более, с покойником в кладовке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172