Виктор взял пакет, взвесил в руке.
- Здесь все, - сказал Петро. - Весь учебный курс, отбор и остальная
хреновина. Семь дисков. Тикай хлопчик. Пропадешь!
- Что доктору передать?
- Кому?.. А, доктору! - наморщив лоб, Петро, зашевелил пальцами,
потом махнул рукой. - Ничего не надо. Скажи, все тут сволочи, трусы и
негодяи. Саркис пропал. Нет, ничего не говори. Кишка у всех тонка,
понимаешь, у них тонка, а у меня нет. Нашли дурака. Дурак - это я.
Согласился. Больше некому. Такая честь, говорят. А сами в глаза боятся
смотреть. Ученички хреновы. Так и скажи. Нет, ничего не говори!
Он упал щекой на стол и захрапел.
Времени раздумывать над словами Петра не было. Пакет в руках гонца, и
теперь каждая секунда на счету. Если правы Месроп и Адам, то именно за
этими дисками идет большая охота.

7
Как всегда в такие минуты, вела его память гонца: обратно он шел чуть
ли не с закрытыми глазами, и когда ноги подсказывали - налево, направо,
туда и сворачивал. Сбился только дважды, но быстро выбрался из тупиков и
через несколько минут был на улице.
Прошел к набережной, несколько раз сворачивая в переулки. Никто,
кажется, за ним не следил. Даже если Адам или кто другой засек пакет, есть
немного времени, чтобы спрятать его, а самому залечь в тихом укромном
месте и выждать, пока все стихнет. Лучше всего, конечно, не теряя ни
минуты, взять на ближайшей стоянке платформу помощнее и в три-четыре
джампа добраться до Москвы. Там уже без спешки обдумать, куда дальше с
грузом - к доктору Мальстрему или к Сармату.
Но бросив Месропа на растерзание Адаму, неудобно появляться в
Саратове, даже размахивая дискетами. А к доктору почему-то не хотелось,
правда, взятые чоны обязывали. Сделать копии? Сармату, Уле и этому Адаму,
чтобы отвязался. Но если Адам сочтет миссию исполненной, то может, походя,
придушить его и Месропа.
Перебирая варианты, он вышел на Элмункастер, огляделся и свернул
налево, потом запомнившимся переулком попал на стоянку. Он ее приглядел
три дня назад, на всякий случай. При любом раскладе исчезать отсюда
придется с наивозможной быстротой. Кто поручится, что, протрезвев, или,
наоборот, добавив, Петро не начнет говорить налево-направо о нем?
Сидевший за конторкой пожилой, усатый, голый по пояс мужчина долго не
мог понять, чего хочет Виктор. Наконец, после махания руками, тыкания
пальцами в платформы и прочих жестов, он сообразил, взял блокнотик и
нарисовал сумму залога. Потом оценивающе посмотрел на Виктора и прибавил
еще сотню. А когда Виктор показал ему чоны, быстро стер пару нулей и,
преисполненный уважения, проводил к сектору, где стояли три платформы. Две
были новенькие, с иголочки, незнакомой марки. Рядом с ними неуместной
развалиной пристроился старый обшарпанный "паккард". Виктор ткнул в него
пальцем, и хозяин, невозмутимо показав ему большой палец, отдал
ключ-жетон.
Машину он посадил за киоском так, чтобы она не очень выпирала из-за
угла. По пути он немного погонял ее на форсаже и остался доволен: турбины
работали хорошо. Новая техника хуже старой, тут ничего не поделаешь. То ли
разучились собирать, то ли по другой причине. Размышляя над этим, он
правой рукой вытянул рычаг до отказа, а затем, упершись коленом, чуть-чуть
отжал его вбок. Как и ожидал, выпуклая пластина слегка приподнялась. Пакет
лег в гнездо. Отпустив рычаг, подергал в разные стороны - без помех.
Сделал купол прозрачным, откинул его, выбрался, заблокировал купол и пошел
вокруг квартала на квартиру.
Дома никого не было. Поев, он развалился на диване, еще раз напомнил
себе, что лучший план действий - это полное отсутствие планов, и задремал.
Проснулся от тихих шагов за стеной. На кухне звенела посуда, шумела
вода, а потом Месроп громко спросил, какой идиот жарит мясо на
растительном масле?
Виктора встретили неласково. Широкоплечий в кокетливом переднике из
гардероба хозяйки резал лук и исходил слезами, Адам размахивал бутылкой с
оливковым маслом и что-то втолковывал Месропу, а Месроп молча выливал
шипящее масло из сковородки в раковину. Широкоплечий тут же утер лицо
фартуком и вручил Виктору нож, приглашающе указав на недорезанные
луковицы.
Минут через десять они сидели за кухонным столом. В сковороде
жарилось мясо, рядом в кастрюле тушились овощи, в животе у Широкоплечего
время от времени бурчало, после чего он виновато улыбался и протирал очки.
Кобура мешала ему, но он ее не снимал, хотя Месроп ехидно предложил
расслабиться и не натирать себе ребра глупыми железками.
Так, перебрасываясь пустыми фразами, они съели все, и Адам как-то
неуверенно пригласил обменяться впечатлениями.
Месроп хмыкнул, вывалил грязную посуду в раковину и ушел в комнату.
Переглянувшись, Адам и Широкоплечий пошли за ним. Широкоплечий при этом
взял с подоконника небольшой ручник.
Виктор тоже поднялся, но вместо того, чтобы идти в комнату, распахнул
кухонную секцию. Не помешает вооружиться. Кухонные ножи не годились, либо
слишком длинные, либо хлипкие ковырялки. Вздохнув, Виктор сунул в карман
медный пестик из старой позеленевшей ступки.
В комнате он застал всю троицу у небольшого плоского экранчика.
Широкоплечий держал в руке брелок дистантника и время от времени
переключал каналы. Приглядевшись, Виктор обнаружил, что смотрят не местную
программу, а работу камер, которыми они с Месропом нашпиговали дом на
улице Занаду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172