И там, на скамеечке, Ваня ее обнимет и поцелует.
Он так ясно себе это представлял, так хорошо видел эту будущую невесту, что одного взгляда на встреченных девчонок хватало, чтобы моментально понять: не то. Сказать по-честному, он не сильно-то и страдал. Так, иногда, ночами, когда просыпался на мокрой простыне после каких-то бессвязных цветных снов. Но и тут был свой рецепт. Тренер научил: под холодный душ, чтоб сердце зашлось, и тут же, не включая теплую воду, в постель. Тогда, согреваясь под одеялом, параллельно засыпаешь. Крепко и без всяких глупостей. До будильника.
– Не торопитесь с бабами, – учил тренер. – Ваше от вас не уйдет! Бабы забирают у мужика силу. Поэтому – сначала тренировки. А уж потом, если кураж останется, можно и на бабу вскарабкаться.
Ване тренеру верит потому и не торопится. Гораздо больше, чем целоваться, ему охота попасть в компанию настоящих сильных мужчин, чтоб быть равным среди равных, завести верных друзей, как мушкетеры один за всех, все за одного. И найти какое-нибудь стоящее мужское дело. Какое именно – Ваня пока не знает, но то, о чем рассказал новый знакомец – Рим, Ване очень нравится. Бороться за свой народ, свою родину – это же и есть работа для истинных мужиков!
Костыль появился неожиданно. Или просто Ваня замечтался? Из клубов дыма у барной стойки вышел прямо к их столику небольшого роста парень, лет, как Ваня прикинул, двадцати пяти – двадцати восьми, короче, до тридцатника, в изрешеченной молниями кожаной косухе, кожаных же брюках, заправленных в высокие сапоги с белыми шнурками. Самый центр темечка на гладком, до блеска выскобленном черепе пересекали две вытатуированные молнии. Татуировками пестрели и выглядывающие из обшлагов куртки кисти. На одной – синие буквы «White Power», на другой – красная, будто обведенная кровью, свастика.
– Ну что, солдаты расовой войны, – присел к ним Костыль, – пивком балуемся?
– Безалкогольное, – объяснил Рим, – чтоб из толпы не выделяться.
– Дело, – одобрил Костыль. – Я тут новое сочинение Гастелло принес, хотите почитать?
– Спрашиваешь! – оживился Рим.
Стало много кавказцев,
Поднял голову негр,
Но за улицы наши,
За девчат с дискотек,
Против негра и турка
Да за русский народ
Встал не мент и не урка,
Не префект-«патриот»...
Ваня едва разбирает в тусклом свете печатные строчки. Костыль внимательно наблюдает за его реакцией.
Стихи Ване нравятся. В них чувствуются сила и какая-то стальная злость. Короче, не письмо Татьяны к Онегину!
Черный «бомбер», злой ветер,
Бритый лоб, камуфляж.
Здесь не будет мечети —
Будет русский пейзаж!
Перебить без пощады
Всех кавказских чертей!
Мы за русский порядок —
Ради наших детей!
– Мощно! – цокает языком Рим. – Надо ребятам раздать, копий наделать.
– Уже, – кивает Костыль и протягивает пачку листков. – Держи. На днях сидишку занесу. С музыкой.
– Так это песня? – еще больше радуется Рим.
– Сказал же, Гастелло автор! – И Костыль поворачивается к Ване, как к своему: – Рок-группа «Террор», слыхал, наверно? Наши!
Ни про «Террор», ни про Гастелло Ваня никогда не слышал, ну не признаваться же! Он энергично трясет головой.
– Здесь не будет мечети, будет русский пейзаж! – повторяет он вслух особо понравившиеся строчки.
– Запомнил уже? Молоток! – хвалит Костыль. – Нам головастые нужны.
В этот момент в облака табачного дыма ввинчивается визгливый женский крик, и от входа к барной стойке, топоча и матерясь, проносятся две девицы. Длинноволосые блондинки, в коротких курточках и высоких сапогах под узенькими полосками джинсы, что, должно быть, символизируют юбки.
– Прикинь, – громко возвещает одна бармену, – чурки за нами гонятся! У вас тут как, спокойно?
– На Сенной пристали, – так же возбужденно поддерживает вторая, – мы от них, они – за нами! Я споткнулась, каблук сломала, так они меня чуть на тротуаре не трахнули. Хорошо, вашу дверь увидели! Плесни чего-нибудь успокоиться.
– Во, – кивает на девиц внимательно вслушивающийся в разговор Костыль, – видали? Совсем оборзели! Девок наших прямо на улицах насилуют! А ты говоришь, – укоризненно взглянул он на Ваню, хотя тот ни слова не проронил.
Девицы усаживаются на высокие стулья у стойки. Одна из них тут же стягивает сапог, рассматривая сломанный каблук.
– Чего налить? – хмуро осведомляется бармен. – Пива или водки?
– И побольше, – хихикает обутая. – Говорю же, надо стресс снять.
– С голой жопой по улице ходить не надо, – цедит бармен. – Тогда и стресса не будет.
– Ох, – подозрительно сверлит его глазами девица, – а чего это ты чурок защищаешь? Сам чурка?
– Я русский, да у меня такая же ссыкля растет. Если тебя, дуру голую, русский трахнет, легче будет?
Ответить девица не успевает, потому что сильным хлопком харкает входная дверь, и мелкий пузатый кавказец с порога радостно и гортанно орет:
– Вот они, нашел! Куда убежали? Зачем? – Он тут же оказывается возле девиц и одаривает их широкой золотозубой улыбкой. – За такси платить надо, так? Договаривались. Пошли! – Он грубо тянет к себе разутую блондинку.
– Отстань! – верещит девчонка и замахивается на золотозубого сапогом.
– А расчет? – Кавказец легко поднимает ее на руки.
– Рим, – прищуривается мгновенно напрягшийся Костыль, – видишь, что творят!
– Ньютон, пошли! – вскакивает Рим.
Ваня, с любопытством следивший за развитием ситуации, перехватывает на себе ожидающий и требовательный взгляд Костыля и вдруг мгновенно соображает, что надо делать.
– Я сам! – весело бросает он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107