Сидит за уроками не вставая. Валентина ему: сынок, сходи погуляй, а он голову поднимет: не могу, не все еще выучил.
– Да ладно, – улыбнется Валентина, – сколько можно? Уже наизусть знаешь!
– Не все, – по-взрослому отвечает он. – Не хочу на уроке дергаться, что меня спросят.
Она сама никогда столько времени за учебниками не проводила, раз-два и все. А у Ванечки мозги совсем другие. Валентина сразу обратила внимание, что по этой части сын пошел не в нее. Механическая память просто потрясающая, это да. Что страницы из учебников – целиком, что формулы, что теоремы, что стихи. Пару раз прочитал – и намертво! Она только потом сообразила, что именно намертво, как неподъемные камни. А распорядиться заученной информацией или понять, про что она и как одно связано с другими, Ванечка никак не умел.
– Сынок, ты подумай, – просила Валентина.
И тут же сама о своей просьбе жалела: мальчик мучительно застывал, краснел, терялся, то есть впадал в ступор. Ни рассуждать, ни анализировать так и не научился. Обделила его природа этой способностью! Валентина сначала переживала, а потом успокоилась, потому что поняла: в школе этого никто и не требует! Наоборот. Выучил, оттарабанил – молодец!
– Ванюш, а чем ты на уроках занят? – как-то спросила она. – Ну, пока учителя с двоечниками воюют?
– Мечтаю, – простодушно ответил мальчик.
– О чем?
– Как Роману отомщу, когда вырасту!
И рассказал, что отчима можно расстрелять из автомата Калашникова, подсыпать ему яду, толкнуть под машину...
Конечно, Валентина решила, что сын шутит, не может же восьмилетний парнишка мечтать о мести серьезно! Даже посмеялась над его черным юмором.
– Ты книжку с собой на урок бери, – посоветовала. – Спрячь под парту да читай.
– Не хочу, – равнодушно отозвался сын. – Я все время забываю, что в начале было. А целиком книжку выучить не выходит...
Нет, Ванечка рос очень добрым, грех жаловаться. Катюшка, собственно, на его руках выросла. Поначалу Валентина очень потешалась, видя, как старший сын боится дотронуться до маленьких ручек и ножек, чтоб не сломать. Ванечку даже иногда тошнило, когда сестренка какалась в пеленки, но как только девочка начала ходить и кое-что соображать, все изменилось! Старший брат, а не мать или отец, стал для нее самым главным человеком. И что удивительно, она для Вани – тоже. Дочка засыпала, только если ее укладывал Ваня. Ела, если ее кормил Ваня. Тихонько сидела в своей кроватке и сосала палец, пока он делал уроки. Ревела, если брат вдруг задерживался. И Ванечка со всех ног торопился домой, чтоб повидаться с сестричкой. Рисовал ей картинки, складывал из кубиков дома, даже играл в куклы.
Валентина нарадоваться не могла, глядя на своих замечательных детей, а Роман именно тогда стал ненавидеть Ванечку еще больше. За что?
Скандалы возникали совершенно на пустом месте! Вот тогда...
Дочка только-только начала произносить внятные слоги, и Роман, вернувшись с работы, стал просить привычное: «Катенька, скажи "папа"!» И так раз сто подряд. Катька поначалу слушала, давая себя целовать и тискать, а потом вдруг резко оттолкнула отца, сказала громко и внятно: «Ваня!» – и потопала к брату. Забралась к нему на колени, вцепилась ручонками в шею и гордо произнесла еще раз: «Ваня!»
Валентина умилилась, обрадовалась: какая малышка умница, как братика любит! А Романа чуть от злости не разорвало. Вскочил как укушенный, и через секунду входная дверь – бабах!
Вернулся вроде не такой злющий, как уходил. Позвал дочку, показывая мохнатую игрушечную собаку. А Катюшка не услышала, они как раз с Ваней баловались на ковре. Роман в комнату влетел, малышку за руку как рванет, подхватил и ну трясти, как куклу:
– Я тебе отец или кто?
Катька разревелась, не то от боли, не то от испуга. А потом изловчилась и как куснет отца за щеку! Тот от неожиданности ее из рук выпустил, она – шмыг к Ване, как в укрытие. Роман вообще озверел! Дочку у Вани выхватил и давай по попе шлепать!
– Отвечай, когда отец зовет! – Раз по попе. – Прибью сучку! – И еще раз, еще...
Катька орет, Ваня застыл как вкопанный. Валентина тогда первый раз на мужа голос повысила, отобрала девочку, унесла успокаивать.
Ночью, когда дети уже спали, они с Романом поругались. Так серьезно – тоже впервые. И было из-за чего! Роман вдруг стал говорить, что Ванечку надо отправить в деревню. Или сдать в интернат для дебилов.
– Какой он дебил? – возмутилась Валентина. – Он же отличник!
– Он девчонку против меня настраивает! – брызгал слюной Роман. – Чтоб я свою родную дочь пальцем тронул? Это все он. Смотрит как звереныш, того и гляди, кинется и зубами в горло вцепится! Он нас всех ненавидит! И Катюшку тоже. Сделает с ней что-нибудь – глазом не моргнет!
– Ты что, – ужаснулась Валентина, – сдурел? Он ее больше всех любит!
– Притворяется! Он же псих!
– Сам ты псих! – обиделась она за сына.
А Роман этого уже не стерпел и со всего маху и влепил ей пощечину.
Конечно, утром пришлось прикрывать распухшее лицо, чтоб сын не увидел, а Ванечка вдруг спрашивает:
– Это Роман тебя? За что? За меня?
– Да что ты, сынок, – заторопилась она. – Роман, он же мухи не обидит! Это я в темноте об косяк ударилась. Пошла ночью пить, вот и...
– Я все слышал, – не дал развиться ее вранью Ваня. – Сначала он Катьку побил, а потом тебя. Вырасту – убью!
– Ты что такое говоришь, сынок? – Вот тогда Валентина по-настоящему испугалась, вспомнила, что он ей накануне говорил про свои странные мечты, значит, не шутил. – Он же о тебе, как отец, заботится, обеспечивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107