Рядом тормозит красивая синяя машина. И еще одна малявка так же смешно растопыривает ладошки и бросается к калитке.
– Бимка, встречай Катю! – Ваня отстегивает поводок.
Из машины важно вываливается здоровый мужик с бритым черепом и огромным, загнутым, как клюв у школьного попугая, носом. Наверное, приехал за дочкой, той самой, которая бежит следом за Катюшкой. Это очень хорошо! Значит, сестренка сидела тут не одна и от воспитательницы ей не очень досталось.
Бимка с мячиком во рту несется вперед, прошмыгивает в калитку и, бросив игрушку к ногам Катьки, начинает громко и счастливо тявкать, пытаясь в прыжке дотянуться до девчачьего лица. Малышка, бегущая сзади, вдруг останавливается, неожиданно низким, испуганным басом выкрикивает «Папа!» и начинает громко реветь.
Веселый Бимка делает длинный прыжок от Катюшки и оказывается прямо перед девчонкой. Он крутится рядом с ревой, подскакивает, суетится, видно, очень хочет ее утешить и развеселить, как всегда делает, когда Катька вдруг начинает кукситься. Рыжий хвост, как заведенный, туда-сюда! Он уже не гавкает, а просительно поскуливает, типа: не плачь, все хорошо, давай лучше поиграем!
Плакса продолжает орать, отмахиваясь от Бимки руками.
– Убери собаку, ублюдок! – слышит Ваня откуда-то сбоку бас, даже не бас, а рык, страшный и хриплый. – Убью!
– Бим, – кричит Ваня, – ко мне!
Щенок на секунду застывает, потом подхватывает с земли мячик и снова бросается к девчонке, отчаянно желая утешить ее самым главным свои сокровищем.
Огромная темная туша проносится мимо Вани, отшвыривает его наземь ударом локтя. Падая, Ваня видит, как шлепается в клумбу точно так же отброшенная с дороги Катюшка. Истошно и жалобно, перекрывая девчачий плач и громкую ругань лысого, взвизгивает Бимка. Видно, носатый пнул и его со всей дури...
– Ну-ну, – слышится ласковый хриплый голос, – иди к папе. – И дальше какие-то быстрые ласковые слова на непонятном гортанном языке.
Носатый подхватывает плачущую девчонку на руки и быстро, не оглядываясь, уносит ее к машине. Звук мотора, визг резко взявших с места колес.
Ваня отряхивается, поднимает дрожащую, испуганную Катьку, берет на руки скулящего щенка.
– Бимочка, – Катюшка гладит собачьи уши, – тебе больно?
Пес, жалуясь, громко и судорожно вскуливает.
– Бимочка... – По Катькиным щекам ползут крупные прозрачные живые горошины. – Зачем он так, Вань? Что мы ему сделали. Злой, злой дядька! И Амина злая! Она никого не любит. И жадная! И все время ябедничает!
Ваня пристегивает поводок, берет за руку сестренку.
– Пойдем? – Он не знает, что сказать. Слишком все быстро и неожиданно. И в самом деле – за что?
Они едва заворачивают за угол, как рядом, круто развернувшись в тесноте переулка, тормозит машина. И Ваня еще не успевает сообразить, что автомобиль – тот самый, на котором только что уехал носатый... Если б сообразил, если б в тот момент не высмаркивал плачущей Катьке сопли из носа...
– А ну стойте, ублюдки! – Лысый вываливается из машины и преграждает им дорогу. – Собаку на людях дрессируешь? Черных не любишь, да?
Ваня и Катя останавливаются как вкопанные, а Бимка, впервые в своей недолгой жизни, вздыбливает холку и пробует рычать. Неумело, по-щенячьи, не злобно вовсе, а скорее, удивленно.
– Что? – взвивается мужик. – Ты на меня еще и хвост поднимаешь?
Он наклоняется к щенку, и от ярости, перекосившей носатое лицо, Ване становится еще страшнее. Испуганный Бимка, прячась за ноги хозяина, громко и звонко тявкает.
– Дяденька, – плачет Катька, – он не кусается! Он маленький!
– А большим уже никогда не будет!
Одним движением лысый хватает щенка за шкирку и, с силой размахнувшись, впечатывает собачью голову в близкий угол дома...
Дом, не выдержав этого сильного удара, подламывается в самом основании, как детский грибок в песочнице. И начинает заваливаться набок, бесшумно и страшно, накрывая своей величавой массой распластанное под водосточной трубой маленькое пятнистое тельце с кровавым месивом вместо веселой ушастой мордахи. Тяжелые кирпичи валятся на застывшую в немом жутком крике Катюшку, самого Ваню, почему-то лежащего на раскаленном тротуаре.
– Катька, – хочет оттолкнуть он сестренку от страшного места.
– Она дома тебя ждет, – шмыгая носом, извещает мать. – Даже в школу сегодня не ходила, говорит, Ванечка придет, а вдруг у него ключей нет...
– Бимка...
– Так это же он тебя нашел! Я говорю, пойдем Ваню искать, догадалась его с поводка спустить. Он как помчался! И оглядывается, меня зовет: мол давай шевелись быстрее. А я же, как он, не могу, у меня же всего две ноги, а не четыре.
Ваня чувствует, что мать очень боится. Оттого так и тараторит, подхихикивая, чтоб не разреветься, наверное. Чего пришла? Сидела бы дома с Катькой, а он бы отлежался да сам и вернулся. Только бы отдохнул немного.
– Иди домой...
– Заговорил, слава богу! А я уж думала, ты бредишь. Горишь весь. Температура у тебя, сыночка. Вставай потихоньку. Что тут в подвале лежать? Страшно... Я уж прямо не знаю, как решилась за Бимкой спуститься. Чуть от ужаса не умерла.
Мать не врет. Она и в самом деле жуткая трусиха, и Ваня ее за это презирает. Ну, скажите, как можно бояться жуков и пауков и даже божьих коровок? А когда Ванин одноклассник пришел к ним в гости с ручной белой мышкой, красноглазой красоткой Дунькой, мать вообще грохнулась в обморок. По-настоящему. Хорошо, что не на живот, а то вполне могла бы еще неродившуюся Катюшку придавить. И отчим, приведя ее в чувство вонючим нашатырем, матюками и пинками выгнал из дому Ваню вместе с другом и Дунькой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107