Уж год как объединились, а ни одной совместной акции не провели. Трусовата столица.
– Это есть, – соглашается Стыров. – Вот я и приехал, чтоб тебя в Москву пригласить, опытом поделиться.
– Сейчас не могу – подписка...
– Это понятно, да и дел, наверное, много. Скоро суд над вашими, в курсе?
– А то.
– Посоветоваться хочу с тобой как с самым уважаемым питерским лидером, может, перед судом пугнуть власти как следует? Типа, одних сажаете, а на их место другие встают!
– Сам про это думал. Прямо в зал суда ворваться и акцию устроить.
– Отличная идея, – восхитился Стыров. – Только, боюсь, охраны полно будет, вас на подступах остановят.
– Кто? – Слепаков презрительно хмыкает. – Все продумано, недаром мы почти пять лет существуем! На улице нас от других не отличить. Прикид и символику только на концерт там или на митинг, а так – как все. Но, – он хитро прищурился, – главное оружие всегда при нас!
– Кастеты?
– Ботинки! – покровительственно бросает Добрыня. – Кастетом из чурки кашу не сваришь, а вот ботинками – просто размазня получается! – Он плотоядно хихикает.
В памяти Стырова всплывает информация о жертвах «Русских братьев». И правда, люди были не просто избиты – размочалены.
– Послушай, Добрыня, слух идет, что у тебя в команде железная дисциплина? Допустим, надо собрать ребят срочно для какой-то акции. А они по барам пивком оттягиваются. Как справляешься?
– Слух обо мне прошел по всей Руси великой? – Слепаков просто раздувается от счастья, даже в габаритах увеличивается. – Я не Архимед. Нового ничего не изобретал. Вовремя вспомнил, как мне самому охота было строем ходить, команды выполнять. Если в стране бардак, нормальные люди должны объединяться. Когда ты в организации, сила утраивается. И тебе в кайф жить по законам, действовать по команде, потому что тогда ты реально гражданин! А гражданин – это не сопли-слюни, это борьба за Родину, за Россию. Сила, гордость и злость – вот моя формула настоящего гражданина. Всем понятно.
– Отличный девиз, – уважительно восхитился Стыров. – Лаконично и просто.
– Сильный духом должен испытывать гордость за родину и злость на чужаков-инородцев. В этом истинность нашей «Strecke gerade». Наркотики, спиртное, пиво – удел слабых духом. Настоящий скинхед не пьет. Тем более перед акцией. Голова должны быть чистой. Руки – ловкими, а ноги – точными!
Только теперь Стыров понял, почему Добрыня пользуется таким авторитетом. Во время короткого монолога его крысиная мордочка стала неожиданно хищной и жесткой, глаза из размыто-голубых налились густым плавким свинцом, взгляд затяжелел и просверливал насквозь. Будто пули в собеседника летели. Но главное – интонации! Слепаков говорил так горячо и страстно, что хотелось немедленно вытянуться по стойке «смирно», ожидая команды, а услышав, тут же броситься исполнять. Причем с радостью и желанием.
Силен, зараза...
– Слышали про наши «Зарницы»? – продолжил вдохновленный восхищением на лицах слушателей Слепаков. – Игра такая школьная раньше была, военно-патриотическая. Помню, сам от нее тащился да и все пацаны дождаться не могли. Я решил ее возродить. Договорился с «Херц-88» и язычниками, – гость перехватил вопросительный взгляд Стырова, – наши люди, отличная команда, Перуну поклоняются! Договорились, провели несколько «Зарниц». Скины против язычников. Все как полагается. Сначала искали врага на местности. Потом ближний бой, рукопашная – короче, отрабатывали взаимодействие и слаженность. В акциях очень пригодилось.
Вот те раз! Про «зарницы» с язычниками не знал даже Стыров. И Трефилов, судя по удивлению в глазах, тоже. Молодец, Добрыня... Неужели сам догадался? И язычников задействовал, гляди-ка!
– А из язычников с кем вопросы решаете?
– С Радосветом Босяком. Правильный мужик.
– И расхождений нет?
– Какие расхождения? Идем к одной цели. Ну, пути-дороги немного разные, так это общему делу не мешает. Они у нас учатся, мы у них.
– Скажите, Кирилл, – вежливо улыбнулся Стыров, – могу ли я быть с вами откровенен до конца? Мы, московский центр, очень нуждаемся в консультациях таких, как вы, опытных, знающих, смелых. Сейчас нам нужен ваш совет. А если согласитесь, то и помощь.
Слепаков приосанился, откинул тощие плечи на спинку стула.
– Я все об этом судебном процессе, который предстоит. Вы, конечно, Баязитова Ивана знаете? Ну, который девочку убил.
– Лично не знаком, но встречу – обниму как брата. Он ведь в бою руку потерял? А теперь его судят.
Я думаю, скинхеды всей страны должны провозгласить его мучеником за наше общее дело, за нашу веру.
– Вот-вот, – оживился Стыров. – Московские бойцы хотели бы провести в день суда митинг в поддержку питерских братьев, но то, что предложили вы, конечно, намного эффективнее и жестче.
– Я? – Добрыня вытаращил глаза, но тут же втянул их обратно.
– Вы же в самом начале разговора упомянули о готовящихся акциях. – Стыров улыбнулся. – Вот я и подумал: а что, если нам одновременно выступить в поддержку арестованных товарищей? Не только в Москве и Питере, но и по всей России?
– А связь? Как мы в организации сообщим?
– Это я беру на себя. Сейчас важно одно: согласны ли вы, признанный лидер «Русских братьев», человек, известный всей стране, встать во главе этой акции и повести бойцов за собой?
Добрыня серьезно и важно кивнул.
– Милиция, арест, тюрьма не пугают?
Добрыня лишь скривился, показывая, что столь наивный вопрос не заслуживает ответа.
– План акций уже разработан, первая должна состояться прямо в день суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107