Эти о
тчеты о потерях являются ценным подтверждением нашего успеха.


***

За несколько дней до 20 марта 1944 года из-за отвратительной погоды с сильным
и дождями мы прекращаем полеты. Мы, пилоты, говорим про эту погоду: «Даже в
оробьи предпочитают ходить пешком». Летать нельзя. Пока длится эта погод
а, Советы могут продолжать свое наступление и форсируют Днепр без всяких
помех. Против этой угрозы невозможно организовать оборону, ни одной рот
ы нельзя выделить из района Николаева, других резервов нет. В любом случа
е мы предполагаем, что наши румынские союзники из чувства самосохранени
я будут защищать свою страну с фанатичной яростью и этим смогут компенси
ровать нашу численную слабость.
20 марта после семи вылетов в районы Николаева и Балты я вылетаю со своей э
скадрильей в восьмой раз, это наша первая миссия за последние пять дней п
ротив Ямпольского моста. Небо ярко-синее и можно предположить почти нав
ерняка что после такого длительного перерыва оборона будет существенн
о усилена зенитными средствами и защитой истребителей. Поскольку летно
е поле и сама деревня Раховка тонут в грязи, наша истребительная эскадри
лья перебазировалась в Одессу, аэродром которой имеет бетонную взлетно-
посадочную полосу. Наши «Штуки», оснащенные широкими шинами, способны го
раздо лучше справляться с грязью и проваливаются в нее в меньшей степени
, чем истребители. Мы договариваемся по телефону о рандеву в определенно
е время в 45 км от цели на высоте 5000 метров, прямо над приметной излучиной Дне
стра. Но, скорее всего, в Одессе возникают какие-то трудности. В точке встр
ечи эскорта нет. Цель обозначена ясно, поэтому мы, естественно, решаем про
должать полет. В моей эскадрилье несколько новых экипажей. Качество их п
одготовки не такое высокое, как раньше. По-настоящему хорошие летчики к т
ому времени уже давно находятся на фронте, горючее для тренировочных пол
етов строго рационировано и составляет определенное количество литров
на каждого человека. Я твердо верю, что если бы я сам был ограничен таким м
алым количеством, то не смог бы летать лучше, чем эти молодые пилоты. Мы вс
е еще находимся в тридцати километрах от нашей цели, когда я предупрежда
ю: «Вражеские истребители». К нам приближается более двадцати советских
Ла-5. Наш груз бомб затрудняет маневрирование. Я летаю оборонительными кр
угами, чтобы в любой момент можно было зайти в хвост истребителям, поскол
ьку они намереваются сбить мой замыкающий самолет. Несмотря на воздушны
й бой я постепенно приближаюсь к цели. Отдельных русских, которые пытают
ся сбить меня заходя спереди, я разочаровываю своей мобильной тактикой,
затем в последний момент я пикирую через самую их гущу и начинаю карабка
ться вверх. Если молодые экипажи смогут продержаться до конца сегодняшн
его дня, они многому смогут научиться.
"Приготовиться к атаке Ц сомкнуть строй Ц атака! "
И я пикирую на мост. Во время пикирования я вижу вспышки зенитных орудий, з
ащищающих мост. Снаряды с визгом проносятся мимо моего самолета. Хеншель
говорит, что небо как будто покрыто клочками шерсти, так он называет разр
ывы зенитных снарядов. Наш строй теряет свою монолитность и разваливает
ся, это делает нас боле уязвимыми для атаки истребителей. Я предупреждаю
тех, кто ковыляет позади:
«Скорее догоняйте, мы боимся не меньше вашего».
Ни одного ругательства не срывается с моего языка. Я закладываю вираж и с
высоты 300 метров вижу как моя бомба взрывается рядом с мостом. Значит, дует
ветер.
«Ветер слева, поправка влево».
Прямое попадание бомбы с нашего третьего по счету самолета уничтожает м
ост. Кружась вокруг, я обнаруживаю позиции зенитных батарей и отдаю прик
аз атаковать их.
«Сегодня им достанется», Ц высказывает свое мнение Хеншель.
К несчастью, два новых экипажа немного отстали во время пикирования. Лаг
и отрезают их. Один из этих самолетов изрешечен пулями и проносится мимо
меня в направлении территории, занятой противником. Я пытаюсь догнать ег
о, но я не могу бросить из-за него всю эскадрилью на произвол судьбы. Я ору н
а него по радиотелефону, я ругаю его, но ничто не помогает. Он уходит, снижа
ясь, к русскому берегу Днестра. За ним тянется узкая полоска дыма. Он без с
омнения мог бы продержаться в воздухе еще несколько минут, как другие, и д
олетел бы до наших окопов.
«У него нервы сдали, у этого идиота», Ц комментирует Фиккель по радиотел
ефону. В этот момент я не могу больше заниматься подбитым самолетом, поск
ольку должен попытаться удержать вместе наш потрепанный строй и маневр
ирую в западном направлении, используя оборонительные круги. Через пятн
адцать минут красные истребители уходят и мы в обычном строю направляем
ся к нашей базе. Я приказываю командиру седьмого звена вести строй домой.
Вместе с лейтенантом Фишером, который пилотирует второй штабной самоле
т, я разворачиваюсь и иду назад на низкой высоте, над самым Днестром. Река
течет здесь между высокими обрывистыми берегами. Впереди в направлении
моста я вижу русские истребители, которые патрулируют на высоте от одног
о до трех километров. Но здесь, в речной долине, меня трудно разглядеть и, к
роме того, моего возвращения никто не ожидает. Как только я поднимаюсь на
д кустарником, которым поросли берега, справа, в трех-четырех километрах
я замечаю наш самолет. Он совершил вынужденную посадку в поле. Экипаж сто
ит рядом с машиной и когда я пролетаю мимо них на низкой высоте, начинает я
ростно жестикулировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98