«Фронт на Одере», говорю я ему, «наш последний шанс задержать Советы, вмес
те с ним падет и столица».
Но он сравнивает Берлин с Ленинградом. Он указывает на то, что этот город н
е пал, потому что все его жители превратили в крепость каждый дом. И то, что
смогли сделать жители Ленинграда, смогут сделать и берлинцы. Его идея за
ключается в том, чтобы достичь высочайшей степени организованности в за
щите каждого дома путем установки радиопередатчиков в каждом здании. Он
убежден, что «его берлинцы» предпочтут смерть перспективе пасть жертва
ми красных орд. То, как серьезно он был настроен, докажет впоследствии его
собственный конец.
«С военной точки зрения я вижу это иначе», отвечаю я. «Как только после пад
ения фронта на Одере начнется битва за Берлин, я считаю, что удержать горо
д будет абсолютно невозможно. Я хотел бы напомнить, что сравнивать эти дв
а города нельзя. Ленинград имел преимущество, Ц он защищен на западе Фин
ским заливом и на востоке Ц Ладожским озером. К северу от него был один ли
шь слабый финский фронт. Единственным шансом захватить его была атака с
юга, но с этой стороны Ленинград был сильно укреплен и его защитники смог
ли воспользоваться отличной системой заранее подготовленных позиций,
кроме того, город так и не удалось полностью отрезать о линии снабжения. Г
рузовые катера могли пересекать Ладожское озеро летом, а зимой русские п
роложили железнодорожную линию по льду и способны были снабжать город с
севера». Мои аргументы не могут его переубедить.
Через две недели я уже могу вставать на короткое время и наслаждаться св
ежим воздухом. Во время воздушных налетов я нахожусь на крыше бетонной б
ашни Цоо, где установлены зенитные орудия и вижу снизу то, что, вероятно, с
толь неприятно находящимся в воздухе. Я не скучаю, Фридолин приносит мне
бумаги, которые требуют моей подписи, иногда его сопровождают мои коллег
и. Фельдмаршал Грейм, Скорцени или Ханна Рейч заглядывают поболтать со м
ной часок, какие-то события всегда происходят, меня мучает только то, что
я нахожусь в стороне от них. Когда я попал в бункер Цоо, я «клятвенно» пооб
ещал, что встану на ноги не позднее чем через шесть недель и буду летать. Д
октора знают, что их запреты бесполезны и могут только рассердить меня. В
начале марта я выхожу гулять на свежий воздух в первый раз Ц на костылях.

Во время моего выздоровления меня приглашает к себе домой одна из медсес
тер, и вот я, Ц гость министра иностранных дел. Настоящий солдат редко ст
ановится хорошим дипломатом и эта встреча с фон Риббентропом весьма инт
ригует. Это возможность для бесед, которые проливают свет на другую стор
ону войны, которая ведется без применения оружия. Он хочет знать мое мнен
ие о силах, противостоящих друг другу на восточном фронте и о нашем военн
ом потенциале в данный момент. Я говорю ему, что мы, на фронте, надеемся, что
он делает что-то по дипломатическим каналам для ослабления той мертвой
хватки, с которой сцепились обе стороны.
"Разве нельзя продемонстрировать западным державам, что большевизм их с
амый большой враг и после окончательной победы над Германией он будет пр
едставлять для них ту же угрозу, что и для нас, и что одни они не смогут он не
го избавиться? "
Он воспринимает мои замечания как мягкий личный упрек. Без сомнения, я то
лько повторяю то, что ему уже приходилось выслушивать много раз от други
х. Он тут же объясняет мне, что он уже предпринимал ряд попыток, которые за
кончились неудачей, потому что каждый раз новое отступление на одном или
на другом участке фронта вскоре после того, как он начинал переговоры, по
буждало врага продолжать войну и покинуть стол переговоров. Он упоминае
т эти случаи и говорит с укором, что договоры, которые он заключил перед во
йной, среди других Ц с Англией и Россией, были немалым достижением, если н
е триумфом. Но никто больше о них не вспоминает, сегодня люди видят только
негативные аспекты, ответственность за которые он не несет. Естественно
, даже сейчас переговоры продолжают идти, но в ситуации, такой, какая она е
сть, шансы на успех, на который он все еще надеется, выглядят проблематичн
ыми. Этот взгляд за дипломатические кулисы удовлетворяет мое любопытст
во и я не горю желанием узнать что-то еще.


***

В середине марта, в весеннем солнечном сиянии я совершаю первую прогулку
по зоопарку в сопровождении медсестры и во время первой же экскурсии со
мной случается небольшое происшествие. Мы, как и многие другие, очарован
ы обезьянами в клетке. Меня занимает особенно большая обезьяна, лениво с
идящая с совершенно безразличным видом на суку, с которого свисает ее дл
инный хвост. Конечно, я не могу не сделать того, чего не следовало бы, и прос
овываю свой костыль через прутья с намерением пощекотать ей хвост. Не ус
пел я коснуться хвоста, как обезьяна внезапно хватается за мои костыли и
пытается со всей силы втащить меня в клетку. Я подскакиваю на одной ноге к
самим прутьям, но, конечно же, зверь не сможет протащить меня сквозь них. С
естра Эдельгарда хватается за меня и мы вместе тянем костыли к себе. Чело
век против обезьяны! Ее лапы начинают скользить по гладкой поверхности к
остыля и доходят до резинового колпачка на самом конце, который не дает к
остылям глубоко втыкаться в землю или соскользнуть при ходьбе. Резиновы
й колпачок возбуждает ее любопытство, обезьяна обнюхивает его, стаскива
ет с костыля и глотает с широкой ухмылкой. В тот же самый момент я могу выт
ащить костыль из клетки и по крайней мере, частично одерживаю победу в эт
ом поединке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98