новую, на которой было выгравировано его имя, и еще одну, небрежно задвинутую в дальний угол пустого ящика; несколько обложек для книг из тисненой кожи, гроссбух, в результате изучения которого Эмма выяснила, что поместье приносит Стюарту неплохой доход, исчисляемый пятизначным числом, хотя напротив последних записей, в разряде, где указывались банковские поступления и номер счета, были приписки — «временно заморожен» или «ограничен». Никаких пикантных подробностей. Эмма чувствовала разочарование.
Тогда Эмма придумала, как себя занять. Из нижнего ящика она достала карты — с разными рубашками от разных колод. Наверное, они попали сюда случайно — найденыши в игральном зале, в котором сейчас шел ремонт. Она покопалась в ящике и нашла полную колоду. Освободив место на стуле, придвинутом к столу, она разложила быстрый пасьянс.
Карты приятно ласкали руки — гладкие и новые. Очень приятно, как-то даже успокаивающе. Давно забытый навык. Эмма перетасовала колоду. Легко и непринужденно у нее получилось это сделать только с третьей попытки. Она стала раскладывать новый пасьянс, и, пока глаза отыскивали нужную карту, мысли ее блуждали. Что мог бы сделать самый испорченный из всех мужчин, самый испорченный из тех, к которым она испытывала влечение, — что мог бы он сделать, если бы она его не остановила? Как выглядит Стюарт обнаженный, в постели с женщиной? Когда в запасе у него больше двух минут?
То, что происходило с ней, внутри ее, когда он оказывался поблизости, бьио слишком необычным, слишком странным. Словно этот мужчина способен был отменять законы гравитации, делая себя центром притяжения. То, что происходило с ней в его присутствии, не имело прецедентов в ее прежней жизни. Никакие правила и законы тут не работали. Эмма искренне желала, чтобы этот вечер можно было прожить заново, переиграть, как в детстве, — переиграть так, чтобы он тут же об этом забыл, просто чтобы посмотреть, как это было бы, если бы она сдалась на его милость, покорилась ему.
«Что бы ты ни хотел сделать со мной, Стюарт Эйсгарт, я твоя».
Червовый король. Если бы он появился двумя картами ранее, пасьянс бы сошелся. Она посмотрела на те карты, что остались у нее на руках. Да, вышел бы король двумя картами раньше, и победа точно была бы за ней.
Эмма поджала губы, хмуро взглянула на карты, затем накрыла ладонью короля — и вуаля! — он уже не следующая карта и даже не следующая после нее. Ах, вот и он. Она положила его на королеву, и все, что осталось у нее на руках от колоды, очень славно разложилось по местам.
Она смотрела на аккуратно сложенный пасьянс, и все же не чувствовала привычного удовлетворения.
Когда-то она гордилась собственной ловкостью, проворством и сообразительностью. На эти качества можно было вполне положиться, не то что на удачу. Когда-то она думала, что быть способной самой о себе позаботиться всегда лучше, чем зависеть от судьбы. Или, избави Боже, от другого человеческого существа. Сегодня, однако, ловкие манипуляции собственных рук мало ее успокоили.
— Поздравляю, — с сарказмом сказала она себе, после чего встала и пошла спать, на пахнущие лилиями простыни, по которым так ловко скользила ее ночная рубашка.
Ей показалось, что она проспала минут двадцать, не больше. На рассвете дом ожил по воле виконта Монт-Виляра, хозяина здешних мест. Звуки шагов за дверью разбудили ее, и потом уснуть она уже не смогла. Слуги сбивались с ног, лишь бы угодить своему хозяину, каждый старался сделать больше, выполнить работу быстрее, лучше других, чтобы завоевать расположение виконта.
Вскоре после пробуждения Эмма услышала стук в дверь. Вошла горничная с подносом — принесла завтрак. Девушка, напевая, подошла к окну и отдернула шторы. Эмма накрыла голову подушкой, но сквозь толстый слой пуха до нее донеслось:
— Приехали портнихи, мадам. Они там, внизу, с целыми рулонами тканей, кружевом, очень все красиво. Похоже, у вас скоро появятся новые платья. Бывает же, что девушкам так везет!
Следующие три дня прошли в хлопотах. Стюарту большую часть времени пришлось проводить в разъездах — выполняя множество поручений, данных ему Эммой. На первый взгляд ничего лишнего она у него не просила, хотя он был почти уверен в том, что Эмма составила список необходимого таким образом, чтобы по большей части он находился вне дома. Да и к ней было не подступиться. Разговаривал он с ней в основном через головы портних, то примеряющих на нее что-то, то снимающих мерки.
После того вечера в библиотеке оба соблюдали по отношению друг к другу большую осторожность. И были неизменно, даже преувеличенно вежливы. Стюарт готов был рвать и метать.
Он отдыхал в компании Амины и Хиям, которые остались в доме еще на два дня, после чего вернулись в Лондон. Они приехали проверить, как он тут живет, и осознание этого приятно удивило Стюарта. Эти две женщины когда-то очень от него зависели. Но в Англии они освоились едва ли не лучше, чем он сам. У обеих были друзья, обе вели достаточно разнообразную жизнь, у Хиям был поклонник или покровитель. Обе женщины, подобно родственникам, которым страшно любопытно разведать все о гостье дома, которая может стать членом семьи, проявили интерес к Эмме, но,
когда им было сказано, что через две недели ее тут не будет, этот интерес угас.
Итак, две недели. Теперь даже меньше. Стюарт должен был признать, что то, чем он занимался, день ото дня становилось все интереснее. Он ощущал себя на пороге самого захватывающего приключения, которое могло бы ждать его в Англии. Ему нравилось наблюдать за метаморфозами Эммы, за тем, как она у него на глазах превращалась в элегантную столичную «специалистку по произведениям искусства».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116