Мик уже решил, что у них ничего не выйдет. Но омнибус остановился, и пока пассажиры толкались в дверях, они сделали последний рывок, и Мику чудом удалось поставить Винни на подножку и вскочить следом. Еще минута — и они оказались на империале, где были свободные места.
Винни встала коленями на скамью и помахала рукой Джорджу — кучеру, обслуживавшему ее и еще две семьи из соседних домов. Он заметил ее и поехал следом. Винни успокоилась, повернулась и села на скамью, и тут же рука Мика легла ей на плечи. Они сидели, прижавшись друг к другу, и громко смеялись.
Но вскоре Винни помрачнела. Она уже успела изучить Мика и чувствовала, что он снова хочет ее поцеловать. Но ведь Мик сказал, что она должна попросить об этом сама.
О Господи, ну где ей набраться храбрости, чтобы признаться и себе, и всему свету: да, она хочет, чтобы ее целовали, ей это нравится!
Она часто вспоминала и кое-что другое: то, как жадно его рука скользила по ее телу, вздрагивая от нетерпеливого, неистового желания. Почему-то теперь, когда Винни вспоминала об этом, его прикосновение больше не казалось ей таким отвратительным. Только интимным. Да, очень интимным.
«Поцелуй меня!» Эта фраза так и рвалась у нее из груди. Поглощенная внутренней борьбой, Винни краснела и бледнела, то и дело нервно облизывая губы, она сидела как на иголках, а омнибус катился все дальше и дальше по своему маршруту. Бесплодные попытки пересилить себя довели Винни до того, что в груди ее поселилось знакомое тоскливое чувство: она как была, так и осталась самой уродливой женщиной на земле!
Почему ей приходится самой просить о поцелуе? Она совершенно уверена, что привлекательные женщины не обращаются к мужчинам с подобными просьбами. Ах, окажись она хоть чуточку привлекательнее, от поклонников не было бы отбоя.
Но она не считала себя привлекательной, а потому должна была признаться в своем желании. Разве это так сложно?
Наконец, когда они оказались неподалеку от Трафальгарской площади, она услышала ласковый смешок Мика, и его губы легонько прикоснулись к ее щеке.
— Вы безнадежны, Винни! — заметил он. — Это же просто глупая игра! Меня подтолкнуло к ней больное самолюбие, и теперь мы оба страдаем понапрасну. Я все равно буду вас целовать. Вы только не гоните меня!
Он уже повернул к себе ее лицо, и она почувствовала на губах его дыхание.
Боже милостивый! У нее забурлила кровь, а сердце гулко застучало.
Он целовал ее на глазах у всего Лондона, на открытой верхней площадке омнибуса, и лорд Нельсон смотрел на них с высоты своего пьедестала.
Обаятельный, неотразимый Мик целовал ее, не стесняясь целого света, и она таяла в его объятиях. Он приподнял Винни и усадил к себе на колени, и она задохнулась от восторга.
Вот оно, настоящее блаженство! Мик прижимал к себе ее чудесное, податливое тело, и она не сопротивлялась, а с той же страстью отвечала на его поцелуи!
Ей было так хорошо, так уютно сидеть у него на коленях. Но вскоре Винни почувствовала нечто довольно странное. Там, где она сидела, появился какой-то твердый предмет. Он увеличивался с каждой минутой.
Это ее ничуть не испугало, лишь слегка встревожило. Кажется, кто-то предупреждал ее об этих вешах, но кто бы это ни был, он ошибался. Хотя ее познания из биологии никак не вязались с размером того, что упиралось ей в ягодицы, трудно было представить, что такая грандиозная штука может поместиться в...
От дальнейших размышлений ее избавил ворчливый голос кондуктора:
— Эй, голубки! — Чистый, ни с чем не сравнимый кокни. Они оглянулись и увидели голову в фуражке, возникшую над краем империала. — Далеко собралися?
— Элдвич!
— По два пенса с носа!
Мик полез в карман за мелочью, и Винни, воспользовавшись этим, соскользнула с его колен и села как положено. Господи, что на нее нашло? Что скажут люди? А вдруг им известно, что творилось там, где она сидела? От стыда она готова была провалиться сквозь землю!
Тем не менее она что-то напевала про себя, пока омнибус катился все дальше на восток.
На вопрос, куда они едут, Мик ответил:
— В мой квартал.
Винни этот ответ вполне удовлетворил, но потом она испугалась: не имел ли он в виду Уайтчепель? Однажды ее водил туда отец — они изучали кокни. Конечно, им удалось собрать очень богатый материал, но сама атмосфера этих кварталов показалась Эдвине ужасающей. Недаром Уайтчепель считался сердцем Ист-Энда. На каждом шагу там попадались оборванные грязные дети и попрошайки. Темные кривые улочки сплелись в кошмарный лабиринт. Воистину злачное место. Прошло еще три года, и Джек Потрошитель прославил его на весь мир.
Омнибус подскочил на ухабе, и рука Мика, все еще лежавшая на спинке скамьи, скользнула ей на плечи. После чего все ее страхи испарились без следа: она готова была идти за ним хоть на край света. Еще никому Винни не доверяла так, как Мику.
На улицы опускался тихий ласковый вечер. Была середина недели, и лавки закрывались довольно рано, но везде царило оживление: все спешили закончить свои дела и вернуться домой. Лицо овевал теплый весенний ветерок. Омнибус проехал мимо Ковент-Гардена и вскоре оказался в Элдвиче.
— Придется немного пройтись.
Пересекая церковный сквер, они вспугнули целую стаю голубей со смешными алыми лапками. Откуда-то доносился чудесный аромат цветов, но вскоре его сменила резкая вонь городских отбросов. Где-то заиграла музыка. Это была веселая мелодия.
Они направились туда, откуда она доносилась, пересекая задние дворы, и Винни удивленно огляделась: для рабочих кварталов здесь было вполне прилично. Добротные деревянные мостовые скрывали весеннюю грязь, перед магазином резвились розовощекие здоровые дети, мимо катила груженная дровами телега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96