– Ах, будь мне на пятьдесят – шестьдесят лет поменьше, я бы составила вам компанию, дорогая! Мы завоевали бы весь свет!
Щеки у Гарриет стали пунцовыми, она не поднимала глаз.
– Бедным юношам надо держаться подальше от леди Уингем, – мягко проговорил герцог, – если только кто-то сам не захочет, чтобы у него похитили сердце.
– Что-что? – переспросила леди София. – Что он сказал, моя дорогая?
Гарриет, все еще испытывая ужасное неудобство, негромко повторила слова герцога, и старушка весело захихикала.
Гарриет скоро стало ясно, с какой целью был устроен этот ужин. Пригласили к столу. Герцог предложил руку графине Барторп и в столовой усадил ее справа от себя, во главе стола. Приезд старой герцогини в столицу незамедлительно перевел сватовство в другую фазу, сделав его почти официальным. Или, скорее, вполне официальным. Может быть, после ужина объявят о помолвке. Сердце Гарриет дрогнуло при одной только мысли об этом. Но нет, еще не сегодня, иначе Тенби повел бы к столу саму леди Филлис.
Гарриет перекинулась несколькими словами с виконтом Трейверсом, сидевшим по правую руку от нее, однако все ее внимание было приковано к леди Софии. Она сидела слева, и Гарриет была рада, что старая тетушка не замолкала ни на минуту. Это отвлекало мысли Гарриет от необычности происходящего. Она ужинала с герцогом и герцогиней Тенби. Хозяева и гости – двадцать четыре человека за столом. Она, Гарриет, самая незнатная особа из всех приглашенных – всего лишь баронесса. Гарриет старалась не смотреть на герцога Тенби. В этой обстановке она не могла называть его по-другому. И не могла поверить, что этот самый мужчина – ее любовник.
Любовник! У Гарриет снова защемило сердце. Отчего она стала думать о нем как о своем любовнике? Это вовсе не так. Но кажется, он серьезно отнесся к ее обвинениям, высказанным на прошлой неделе. Взять хотя бы сегодняшний день. Он разговаривал с ней без умолку, пока они ехали к их дому, но в спальне вдруг замолчал. Он долго и страстно ее целовал, прежде чем они начали раздеваться, и потом, в постели, ласкал ее медленно и нежно, даря ей наслаждение. Поневоле закрадывались предательские мысли – это любовь! Умом Гарриет понимала, что любви быть не может, но сердцем…
Гарриет смежила веки и отдалась воспоминаниям. В постели, когда она на минуту открыла глаза после того, как он приподнялся на локтях, чтобы не налегать на нее всей тяжестью, она заметила, что его глаза тоже закрыты. Как будто ему, как и ей, не хотелось сознавать, что их связывает на самом деле. Потом он прижал ее к себе, накрыл покрывалом и позволил ей поспать. Проснувшись, она почувствовала, что он нежно гладит ее по голове. Он не стал брать ее снова, а тихо лежал рядом, пока не пришло время подниматься. Странно, но это было больше похоже на любовь, чем если бы он вновь овладел ею.
Ах, как же отличить это от настоящей любви? Гарриет была так взволнована, когда вернулась домой. Она теряла ощущение реальности. Она позволяла своим мечтам уводить ее в какое-то прекрасное далеко. Но нельзя допускать, чтобы мечты и действительность сливались. Действительность была в том, что их с Тенби связывала физическая близость, что, конечно же, подразумевало и некоторую нежность в отношениях. Вот и все. В следующий раз она будет смотреть широко открытыми глазами.
Однако теперь Гарриет знала, что, согласившись стать его любовницей, она совершила величайшую ошибку в своей жизни. Какое заблуждение считать, что их коротких встреч будет достаточно, чтобы избыть свое чувство к нему, вернуться домой и забыть о нем навсегда! Как она была наивна! Сейчас ее бросало в дрожь только при мысли о том, что все кончится. Аманда совершенно права. Но сожалеть о сделанном уже слишком поздно.
Герцогиня Тенби предложила всем дамам последовать за ней в гостиную. Маркиз Кингсли и Гарриет помогли подняться леди Софии.
* * *
Ему пришлось поспорить с бабушкой, когда он вернулся с тайного свидания с Гарриет. Вообще-то всерьез никто не отваживался спорить со старой герцогиней, ее можно было попытаться только уговорить. А она решила после ужина устроить в гостиной танцы и взяла все хлопоты на себя: позвала пианиста, скрипача и виолончелиста. Арчибальд должен был пригласить леди Фил-лис на первый танец – старинный менуэт.
Он отлично понимал, чего добивается бабушка, хотя сама еще и в глаза не видела леди Филлис. Бабушка хотела вынудить его действовать немедленно, отрезать ему путь к отступлению, лишить его возможности нарушить данное им обещание – непременно этим летом жениться. Она была не прочь ускорить события, заставить его проявить столь явный интерес к девушке, чтобы он почувствовал себя обязанным сделать ей предложение задолго до конца сезона.
Хорошо, первый танец он станцует с леди Филлис, неохотно согласился Арчибальд, но к столу он ее не поведет. Слишком подчеркнутое внимание к совсем юной незамужней девице, за которой он официально даже и не ухаживал. Он был непреклонен, несмотря на суровый бабушкин взгляд и решительно выпяченную челюсть.
– Бабушка, ведь ты ее еще ни разу не видела! – раздраженно сказал герцог. – Почему же ты так спешишь?
– Тенби, она дочь Барторпа, и этим все сказано. Она подходит на роль твоей супруги и герцогини. И что еще важнее – на роль матери твоего наследника.
Тенби вздохнул.
– Я поведу к столу графиню, – в конце концов предложил он. – Тебя это устроит?
– Пожалуй, так будет даже больше соответствовать этикету, – по зрелом размышлении согласилась герцогиня, – поскольку девушку мне представят сегодня впервые. Ты правильно рассудил. Все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76