– Я совершенно очарован вами, – признался он. – Вашей красотой и вашей… вашей… – Свободной рукой он обвел в воздухе круг. – Вас окружает какая-то особая аура… Вашей невинностью? Правильное ли я нашел слово? Что бы там ни было, вы пленили меня. Теперь я горю желанием расстаться с холостяцкой жизнью, которую так ценил и берег тридцать девять лет. Не лишайте меня надежды! Обещайте подумать над моим предложением, если вы не можете ответить согласием сейчас.
Ее невинность! О Боже, ответить согласием! Спальня в любовном гнездышке герцога, и она, нагая, с ним на постели – эта картина помимо ее желания промелькнула у нее перед глазами.
– Милорд, – сказала Гарриет, – я не могу. Я… недостойна вас.
Он сжал ее руки.
– До меня дошли слухи, – произнес он, – что когда-то вы были компаньонкой у жены Фредди Салливана. И я полагаю, вы догадываетесь, что, если я переживу своего брата, мне перейдет титул графа Барторпа и мои сыновья также унаследуют графский титул.
Гарриет опустила голову и закрыла глаза. Он так добр! Как Годфри. Нет сомнений, она полюбит его. Он моложе и привлекательнее ее мужа.
– Я не могу отдать вам сердце, милорд, – услышала Гарриет свой шепот. Эти слова вырвались у нее совершенно неожиданно.
Наступило короткое молчание.
– Это и правда помеха, – сказал виконт. – Я хотел бы, чтобы ваше сердце принадлежало только мне, или, в худшем случае, хотел бы надеяться, что сумею его завоевать. Есть ли шанс, что оно в скором времени будет свободно?
Гарриет решила, что виконт заслужил, чтобы она была с ним честна. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Лицо ее было бледным в лунном свете.
– Оно занято вот уже шесть лет, – призналась она.
– Но вы уверили меня, что траур уже окончен…
– Я говорю не о муже, – сказала Гарриет.
– Понимаю. – Виконт еще раз сжал ее руки, почти до боли, и отпустил. – И все же я и впредь останусь вашим обожателем, мадам. Если когда-нибудь вы позволите мне, я, быть может, продолжу этот разговор. Вы хотите вернуться в залу, мадам?
«Дура, – сказал ей внутренний голос. – Круглая дура!»
– Милорд, – вымолвила Гарриет, идя рядом с ним, но не касаясь его, – будь мое сердце свободно, только вам я захотела бы отдать его. У меня нет в этом сомнений.
Виконт усмехнулся.
– К сожалению, – заметил он, – сердцу не прикажешь, не так ли? Поэты уже много веков уверяют нас в этом. Однако я не хочу видеть печаль в ваших глазах. Я ценю вашу откровенность, мадам, и уважаю вас за это.
– Спасибо, – поблагодарила Гарриет, но она была ужасно расстроена. Ей хотелось, пока они еще не вошли в залу, взять его за руку, сказать, что, может быть, им стоит поближе познакомиться, что она попытается разобраться в своих чувствах, только пусть он даст ей немного времени. У нее так и крутилось все это на языке, но порядочность удержала ее. Он заслуживает лучшей участи. Она и вправду недостойна его. И тут же промелькнула мысль, что сознание своей греховности, своей нечистоплотности вообще не даст ей снова выйти замуж.
«Какое унылое будущее ждет меня», – думала Гарриет, входя с террасы в бальную залу.
* * *
Леди София хотела пить. Гарриет поднялась и предложила принести ей из столовой стакан лимонада. Но у старушки, оказывается, затекли ноги, и она вздумала с помощью Гарриет прогуляться сама. Однако когда они уже вышли из залы, леди София решила, что до столовой слишком далеко. По левой стороне коридора находилась маленькая приемная. Там никого не было, но и свет не горел. Она посидит тут в тишине, пока не вернется Гарриет, сказала леди София.
Гарриет вернулась не так скоро, как предполагала. В столовой ее остановил мистер Горн, вместе с ним был молодой человек – кто-то из соседей. Мистер Горн представил его Гарриет и, запинаясь и смущаясь, стал делать комплименты ее красоте и танцевальному искусству.
– Если я не сосредоточусь, то все время забываю, какая следующая фигура, – говорил он, – а партнерша, как на грех, обязательно пускается в разговор.
– А моя партнерша то и дело наступает мне на ноги, – сказал молодой сосед под смех Гарриет.
– Но это все же лучше, чем на нее наступали бы вы, – заметила она.
– О да! – воскликнул он, весело рассмеявшись. – Вы столь же остроумны, сколь красивы, леди Уингем.
Молодые люди несколько рассеяли ее дурное настроение. Соседу было не больше восемнадцати, хотя он старался казаться по крайней мере лет на десять старше. Бедняга, наверное, очень нервничал и переступал с ноги на ногу.
Гарриет с улыбкой вошла в приемную и уже открыла было рот, чтобы рассказать леди Софии о встрече в столовой, но старушка нахмурила брови и приложила палец к губам. Гарриет остановилась и посмотрела на приоткрытую дверь, которая вела в комнату справа. Там кто-то был.
– Нет, Дэвид, ничего не выйдет! Это нехорошо.
Женский голос. Громкий, возбужденный, в котором звенели слезы.
– Все нехорошо! – раздраженно произнес другой голос, мужской. – Фил, это ужасно!
Гарриет закрыла глаза. Как бы ей исхитриться притворить дверь, чтобы эта пара не догадалась, что у них есть слушатели, соображала она.
– Я ничего не могу сделать! – Толос у леди Филлис был совсем несчастный. – Я помню о своем обещании тебе.
В наступившей тишине вскоре раздался звук поцелуя.
Леди София покачала головой и предостерегающе подняла руку, когда Гарриет осторожно шагнула к двери.
– Ты сказала мне, что не выйдешь замуж, пока не станешь совершеннолетней, – напомнил мужчина. – И что тогда мы с тобой поженимся, даже если твой отец будет по-прежнему возражать. Ты обещала, Фил! Я тебе доверился. Осталось подождать всего год!
– Ты ничего не понимаешь, Дейв, – сказала Филлис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76