Мне сводить тебя куда-нибудь поесть бисквитов?
– Дома есть бисквиты, – ответила она. – И пирожки с джемом.
– Тогда пусть пирожки с джемом станут решающим доводом, – сказал он. – Идем домой.
Он остался с ней до утра, и все это время им было уютно друг с другом и спокойно. Он уснул, обняв ее одной рукой и положив голову ей на плечо. И он проспал так всю ночь напролет, что обнаружил с некоторым изумлением только на следующее утро, когда проснулся уже довольно поздно.
При расставании он поцеловал ей руку и велел ждать его через два дня. Он сообщил, что поведет ее в одну из галерей, где ей предстоит научить его, как стать настоящим знатоком живописи.
– Ох, Джеральд! – рассмеялась Присс. – Таких не существует! Есть просто то, что тебе нравится и что не нравится.
– Но мне все время нравится что-то не то, Присс, – возразил он с улыбкой. – Мне нравится то, что кажется красивым, а не то, что считается великим произведением искусства.
Ей нравилась его улыбка, когда он начинал над ней подшучивать. Ей очень хотелось, чтобы он чувствовал себя с ней непринужденно и чаще улыбался бы так.
Она была рада, что конец еще не настал, и она была счастлива этим.
А он планировал доставлять ей удовольствия. Теперь, когда он знал, что она грамотна и умна, он собирался водить ее в такие места, где ей будет приятно бывать. Пусть сам он не посещал их все эти годы, живя в Лондоне, как всегда избегал того, что навевало ему только скуку. Он будет водить туда Присс и получать удовольствие от того, что видит ее счастливой.
– Значит, я заеду за тобой послезавтра, – сказал он. В ту ночь, когда он бродил по Лондону, он принял решение, что не позволит себе видеться с ней чаще, чем раз в два или три дня.
– Я буду готова, – пообещала она.
Глава 12
Тетушки сэра Джеральда пригласили его провести Рождество с ними, и он решил поехать. Его манили семейные узы, которых он был лишен уже много лет. Такое решение далось ему нелегко. Ему хотелось остаться в Лондоне с Присциллой.
Но, приняв решение, он пришел к выводу, что поступил правильно. Если он останется в городе, то будет завален обычными приглашениями исполненных благими намерениями знакомых, которые хотели избавить его от одиночества. Разве ему можно было отказаться от этих приглашений, отговариваясь тем, что он предпочитает провести праздник со своей любовницей?
И к тому же, подумал он, Рождество считается временем любви и близости. Возможно, если бы он остался, то нарушил бы хрупкий мир и покой, которые возникли между ним и Присс после его возвращения в конце октября. Возможно, между ними снова расцветет любовь – и снова оставит их опустошенными, когда праздник закончится. И возможно, на этот раз им не удастся снова склеить осколки их отношений. В последние два месяца он понял, что не хочет ее потерять.
– Ачто будешь делать ты, Присс? – спросил он. – Тебе не будет одиноко?
– Нет, конечно же, – заверила она его улыбаясь. – Мисс Блайд пригласила меня провести день с ней. У девушек будет отдых, знаешь ли, и они будут пировать и праздновать. Наверное, я зайду на часок, но не на весь день. Я останусь здесь, праздновать с миссис Уилсон, мистером Прендергастом и Мод. Им некуда идти. Мириам спросила меня, нельзя ли ей отправиться навестить родных. Я сказала, что она может уйти вечером перед Рождеством, а вернуться через день после Рождества. Я сказала, что если она попытается вернуться раньше, то ей дверь не откроют!
– Наверное, меня не будет недели две, – сказал он. – Хотел бы я не ехать, Присс. Мне неприятно думать, что две незамужние тетушки будут все время вокруг меня суетиться.
– Но ты только подумай, какую радость ты им подаришь, Джеральд! – возразила она. – Ты, наверное, вернешься, растолстев от гусятины и пирожков, которыми они будут тебя закармливать.
Он поморщился, а она рассмеялась.
– Рождество – это чудесное время, чтобы быть с семьей, – добавила она. – Помню… – Но она сразу же замолчала и снова ему улыбнулась.
– Правда, Присс? – Он провел пальцем по ее щеке. – Может, мы отпразднуем Рождество до моего отъезда? Я пришлю гуся, чтобы миссис Уилсон его нафаршировала, принесу остролист. И мы будем петь рождественские песни и сделаем все, что положено. Хочешь?
– Это было бы чудесно, Джеральд, – ответила она. И потому весь день перед его отъездом к тетушкам они провели, украшая гостиную остролистом и плетями плюща, которые закрепляли на рамах картин, а на столах ставили сосновые ветки. И он вскарабкался на стул, рядом с которым она встала с вытянутыми руками, чтобы поймать его, если он начнет падать, и подвесил к потолку ветку омелы, чуть сбоку от двери.
Вечером Джеральд вернулся в атласных панталонах и фраке из парчи, со сложно повязанным шейным платком, словно собирался отправиться на бал в рези<-денцию принца-регента. А она нарядилась в изящное платье из темно-зеленого шелка и надела подаренные им браслет и серьги.
– Ты очень красивая, Присс, – сказал он, беря ее за руки и целуя в щеку. – И тебе очень идет это платье.
– Да, – призналась она. – Я позволила себе потратиться на него. И ты тоже выглядишь великолепно.
– Все оттенки синего между собой сочетаются? – уточнил он. – Мой камердинер заверил меня, что да.
– Да, действительно, – подтвердила Присс с улыбкой.
Они съели рождественский обед в малой столовой, а потом сидели перед потрескивающими поленьями в камине и пели веселые песни, соревнуясь, кто вспомнит больше куплетов, а потом хохотали, когда оба вдруг замолчали на четвертом куплете «Доброго короля Венцесласа».
– Все равно она бесконечная, – сказал Джеральд. – И довольно скучная, если честно признать, Присс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72