Занятия отнимали немало времени и сил, равно как и уроки худого педантичного мистера Бигли – преподавателя классических языков и литературы. Ну а мисс Хакстебл ни на секунду не выпускала любимого брата из-под бдительного контроля.
Порою Эллиот надеялся, что после того как члены семейства Хакстебл появятся в Лондоне и займут положенное по праву прочное место в светском обществе, опекунство отойдет на второй план и превратится всего лишь в легкое неудобство, а он наконец сможет вернуться к собственной жизни.
Сложность заключалась лишь в том, что собственной жизни в ее прежнем виде больше не существовало. Ближайшее будущее сулило новое колоссальное неудобство.
Виконт ожидал возвращения невесты.
В его воспоминаниях Ванесса Дью постепенно становилась все более худой, бледной, невзрачной и непривлекательной, а ее речь и манеры – поистине невыносимыми. Зато поцелуй оказался похожим на детский, а возможно, и на монашеский.
Иными словами, с каждым днем Эллиот все сильнее проклинал собственный выбор.
Кроме самого себя, винить в случившемся было некого. Ничто не мешало отказать категорично и резко, едва она обратилась со своей несуразной просьбой.
Разве он когда-нибудь позволял женщине диктовать свою волю? А здесь речь шла не о какой-нибудь мелочи, а о всей дальнейшей жизни!
Но уже было слишком поздно что-то менять.
Приглашения на свадьбу были разосланы, венчание и торжественный завтрак продуманы до мелочей.
Новый факт биографии стремительно развивался сам по себе, без участия заинтересованного лица. Виконту оставалось лишь беспомощно наблюдать и считать дни.
Пасха приближалась с ошеломляющей скоростью. А свадьба должна была состояться через два дня после пасхального воскресенья.
Каждую ночь, ложась в кровать, Ванесса боялась, что не сможет заснуть от избытка новых ярких впечатлений. Разум не вмещал важной информации, которую непременно следовало запомнить, обдумать и принять к сведению. И все же, едва голова касалась подушки, она мгновенно засыпала от усталости.
Ее возили осматривать достопримечательности. Знаменитые памятники архитектуры, о которых раньше доводилось только слышать, привели в восторг и одновременно повергли в трепет. История страны воплощалась в шедеврах великих мастеров прошлого. Перед глазами предстали Тауэр, Вестминстерское аббатство, Сент-Джеймсский дворец, Карлтон-Хаус, Гайд-парк. Один за другим следовали визиты к модисткам, в салоны шляп и перчаток, в ювелирные магазины. В итоге к вечеру Ванесса забывала, где была, что примеряла, что выбирала, а порою – и что покупала. Открывая дверцы шкафов и выдвигая ящики комодов в своей комнате в Морленд-Хаусе, она удивлялась, встречая там батистовые ночные сорочки, атласные домашние туфли и шали с пейслийским узором.
Зато придворное платье – то самое, в котором после свадьбы предстояло отправиться к королеве, – непременно должно было запомниться на всю жизнь. По какой-то неясной прихоти королева настаивала на фасонах прошлого века, и потому оказывались обязательными огромный кринолин с широченной нижней юбкой и украшенным корсажем, длинный шлейф, яркие перья в прическе и прочие забавные аксессуары.
Предстояло научиться ходить и даже пятиться, не путаясь в шлейфе, – ведь поворачиваться к королеве спиной ни в коем случае не дозволялось. А еще нужно было постичь искусство особых поклонов с приседаниями – столь глубоких, что нос почти касался пола, но в то же время невероятно легких и грациозных.
Тренируясь, она не переставала смеяться и смешить Сесил. И даже виконтесса порою забывала раздражаться по поводу неловкости и непонятливости будущей невестки и тоже предавалась веселью.
– Обещай, Ванесса, дай честное слово, – потребовала она, – что ни за что не засмеешься, если вдруг в ответственный момент совершишь ошибку. А если, не дай Бог, досадная неприятность все-таки произойдет, постарайся спрятаться за спинами придворных дам и как можно незаметнее исчезнуть.
И все трое снова принялись смеяться, придумывая самые невероятные и нелепые оплошности.
– Ванесса, – наконец, когда идеи иссякли, проговорила будущая свекровь, – даже не помню, когда доводилось смеяться столько, сколько в эти дни с тобой.
Смех не умолкал и на уроках танцев. Сесил занималась с учителем, чтобы отшлифовать мастерство, а Ванесса присоединилась за компанию. Ей предстояло освоить вальс. Об этом танце она кое-что слышала, но даже не представляла, как его исполняют. На деле оказалось не так уж и сложно, если привыкнуть к мысли, что тебя все время будет обнимать один и тот же партнер, а тебе самой придется постоянно обнимать его.
Знаменательным оказалось посещение парикмахера. Сначала маэстро предложил обрезать волосы всего лишь на несколько дюймов, но когда увидел, что они ложатся тяжелой волной, настоял на самой модной короткой стрижке. Теперь пышные локоны мягко обрамляли лицо, а при желании их можно было завить и превратить в кудри.
– Ванесса! – не удержалась виконтесса от восхищенного возгласа. – Я же знала, что твои волосы способны на многое! Помнишь, говорила? Но конечно, трудно было предположить, как короткая пышная прическа округлит узкое лицо. Она чудесно подчеркивает классическую линию скул и большие глаза. Улыбнись-ка мне!
Ванесса улыбнулась, а потом смущенно рассмеялась. Она ощущала себя лысой.
– Да. – Виконтесса окинула подопечную критическим взглядом. – Вот теперь ты выглядишь по-настоящему хорошенькой. И при этом неповторимо оригинальной.
Наверное, это был комплимент.
Все новые наряды были выдержаны в светлых, пастельных тонах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93