Я буду бороться за тебя жестоко и подло, используя каждый грязный прием, который только смогу пустить в ход.
Кассандра рассмеялась и погладила его по щеке.
Он стал целовать ее, пока она не задохнулась.
– Ангел с запачканными крылышками, – упрекнула она.
Он переплел ее пальцы со своими и повел в столовую. Благослови Господь сестер за то, что привели ее сюда, в его дом!
Глава 20
Какое счастье, что ее временная помолвка и подготовка к балу отнимают столько времени! Потому что терпение давалось Кассандре все труднее. Адвокат предупредил, что хотя он ожидал быстрого и успешного окончания дела, все же тяжба продлится не менее двух недель, а может, и дольше. Хотя волноваться ей не о чем.
Конечно, тяжба все тянулась. И Кассандра, конечно, волновалась.
Но дел становилось все больше. Уэсли давал званый ужин. Кассандра не рассказала брату всей правды. Он не одобрил бы. И конечно, во всем бы обвинил Стивена, что было бы крайне несправедливо. Уэсли радовался ее помолвке, потому что считал ее решением всех проблем сестры.
– Даже если ты вернешь деньги и драгоценности, Касси, – твердил он, – все равно останешься одна, и многие люди по-прежнему будут думать о тебе плохо. Мертон сможет защитить тебя от всего этого.
Она все-таки рассказала брату об истинной причине смерти Найджела. И добавила, что Уильяма убедили никому ничего не говорить, по крайней мере пока ее дело не будет выиграно.
Уэсли неохотно согласился с тем, что, возможно, не стоит ворошить прошлое как раз в тот момент, когда люди стали терять интерес к старому скандалу.
Еще один званый ужин и небольшой прием давался у сэра Грэма Карлинга. Кроме того, в тот день, когда объявление о помолвке появилось в газетах, Кассандра получила приглашение на концерт в частном доме и еще одно – на прием в саду.
Каждый день приезжал Стивен и вез ее на прогулку в парк. Но в день приема в саду он нанял лошадь, и утром они прокатились по Роттен-роу. Она уже и не помнила, когда в последний раз сидела в седле, и забыла, как это прекрасно – ощущать силу и энергию животного и управлять им искусством собственных рук.
К тому же подготовка к балу занимала столько времени, что Кассандра даже предложила отказаться от сна, пока вновь не освободится.
Ей давали списки – бесчисленные списки, – каждый пункт которых должен был быть выполнен. Нужно было посылать приглашения, заказывать цветы и оркестр, составлять меню и программу танцев, и… короче говоря, задания все множились. Кассандра знала, что сестры Стивена могли бы прекрасно обойтись без нее. Даже одна могла бы все устроить.
Пусть они выросли в доме сельского священника, но давно уже стали безупречными светскими дамами. Однако они настояли на том, чтобы подготовить бал вместе и что без Кассандры не смогут обойтись.
– Это будет так весело! – восклицала Ванесса, предпочитая игнорировать уверения Кассандры в том, что она никогда не выйдет за Стивена. – Подумать только, у нас еще одна сестра! У меня есть две золовки от первого брака и три от брака с Эллиотом, но всегда найдется место для еще одной. Нет ничего лучше семьи, верно?!
Кассандра почти поверила, что Кейт права. Сестры Стивена не вмешивались в дела друг друга. У каждой была своя жизнь. Кроме того, они жили в разных концах страны и встречались только весной, в Лондоне, когда начинались парламентская сессия и сезон. Но, наблюдая близость, которая существовала между ними, Кассандра чувствовала, что сердце болит от зависти и несбыточных желаний.
Она познакомилась с золовками Ванессы, виконтессой Берден и графиней Лантинг, и даже они выразили горячее желание принять Кассандру в свою большую семью.
Да, семья и сестры – очень важные приобретения, не так ли?
И у нее не было ни единой свободной минуты.
Даже дома не было покоя.
Уильям был богатым человеком. Помимо того, что предназначалось ему по завещанию Найджела, он составил небольшое состояние, торгуя мехами в Канаде и Америке. Теперь он мог остепениться. Хотел купить землю, стать джентльменом-фермером. Жить с Мэри и дочкой.
Но Мэри уперлась, как ослица. Если бы не доброта леди Паджет, она сейчас скиталась бы по дорогам Англии или сидела бы в тюрьме за бродяжничество. Но леди Паджет, сама почти не имевшая средств после того, как ее едва ли не выгнали из Кармела, взяла их с собой в Лондон. И теперь Мэри не бросит ее милость только потому, что Билли вернулся. Во всяком случае, не бросит, пока леди не выйдет замуж за графа Мертона, истинного джентльмена, несмотря на все, что он наделал, когда впервые встретил ее милость, хотя, наверное, все так получилось оттого, что он влюбился в нее. Да и кто бы не влюбился в такую красавицу?! И с тех пор он замолил все свои грехи. Но леди Паджет отказывается выйти за него замуж, что ужасно глупо с ее стороны, – не то чтобы Мэри имела право осуждать своих господ, особенно называть их глупыми. Поэтому Мэри останется с миледи, пока та не получит назад деньги и драгоценности и не поселится где-нибудь в своем доме, с порядочными и честными слугами. Правда, Мэри сначала хотела видеть этих слуг собственными глазами, поскольку неизвестно, какая шушера может обитать в Лондоне и какие самозванцы могут клясться, будто умеют готовить и убирать для миледи. Мэри остается, а если Билли это не нравится и он желает купить землю, прежде чем она согласится поехать с ним, значит, так тому и быть.
Каждый раз эта пространная речь или ее вариации кончались тем, что Мэри заливалась слезами, закрывая лицо передником, в то время как Уильям неизменно похлопывал ее по спине, ухмылялся и заверял, что не собирается никуда уезжать, пока Касси не будет пристроена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89