– Вы сегодня еще захотите куда-нибудь выехать? – спросил слуга и, скользнув равнодушным взглядом по Розалинде, уставился на хозяина.
В это время в доме тявкнула собака, и Линдсей, прежде чем ответить, прислушался.
– Если мы куда и поедем, то верхом, а не в кабриолете, так что можешь смело отправляться спать.
Собака снова подала голос, и Хэл, прикусив губу, бросил взгляд на дом. Розалинда посмотрела на него в недоумении: во время игры в покер он был сдержанным и молчаливым, даже когда напоследок сорвал банк.
Слова Линдсея утонули в лае, когда он открыл парадную дверь, приглашая гостью войти.
– Добро пожаловать в дом, мисс. Что будете пить?
Розалинда прошла внутрь, но не успела оценить убранство интерьера, поскольку ее вниманием всецело завладел аккуратный ирландский терьер, просунувший голову между балясинами лестницы. На мгновение он умолк, но затем вновь зашелся лаем, не спуская с Линдсея преданных глаз.
– Чтоб ему пусто было! Неужели некому позаботиться о собаке? – проворчал Хэл, вешая шляпу на крючок возле двери. – Эзра! – Воздев глаза к потолку, он ударил кулаком в ладонь. – Черт возьми, он, должно быть, находится в каретном сарае, – пожаловался Линдсей. – О чем только этот Эзра думает?
Продолжая ворчать себе под нос и проклиная на все лады таинственного Эзру, Хэл начал медленно подниматься по ступенькам, тогда как Розалинда, повесив шляпу на крючок, с любопытством наблюдала за происходящим.
Терьер держался на ногах очень неуверенно, но от восторга, казалось, готов был выпрыгнуть из шкуры. Вихляя из стороны в сторону и не отрывая взгляда от Линдсея, он достиг ковровой дорожки, сбегающей вниз по лестнице, и отважно двинулся дальше… но вдруг потерял равновесие.
К счастью, Линдсей успел вовремя подхватить пса, пока он не скатился вниз, однако сам поскользнулся и вытянулся во весь рост на покрытых ковром дубовых ступенях.
– Вот черт, – пробурчал он, неторопливо принимая сидячее положение и по-прежнему не выпуская собаку из рук.
Кашлянув, чтобы скрыть смешок, Розалинда поднялась на лестничную площадку, а в холл тем временем влетел высохший как лист негр.
– Собака… Простите, сэр! Я думал, что она проспит всю ночь…
Линдсей смерил его уничтожающим взглядом, но чернокожий слуга и бровью не повел.
– Какого дьявола пес делает в доме, Эзра?
– Осмелюсь доложить, он продолжал лаять после вашего отъезда, сэр, и только когда я привел его в дом, успокоился. Вам помочь?
– Нет! – Хэл наконец поднялся. – Будь готов завтра явиться на «Красотку», – вновь обратился он к Эзре. – Я сам присмотрю за собакой. А теперь можешь идти.
– Спокойной ночи, сэр! – Эзра исчез не оглядываясь. Даваясь от смеха, Розалинда нагнулась, и тут Линдсей вдруг притянул ее к себе и поцеловал, потом нежно провел языком по ее губам.
Розалинда вздохнула, поддаваясь искушению, и, поняв, что сопротивляться бесполезно, разжала губы. От его умелых ласк она попросту потеряла разум.
Хэл целовал ее как дьявол, вознамерившийся похитить женскую душу; его аккуратная эспаньолка щекотала ей щеки и подбородок, в то время как язык искусно играл с ее языком.
Розалинда застонала и погладила пальцами щетину на лице Хэла. Теплый и настоящий, он, бесспорно, был лучше любых фантазий в одиночестве, особенно когда подхватил ее на руки, как если бы она была легкой пушинкой, а не рослой амазонкой. От его непринужденной властности Розалинда ощутила, как вспыхнувший в ней пожар заструился огненной рекой от горла до соединения ног.
От жара его большого тела ее соски набухли и затвердели, в то время как дыхание Линдсея оставалось спокойным.
– Сейчас же отпустите меня! – возмутилась Розалинда, отказываясь поддаваться его власти над собой.
– Не сейчас.
– Но что, если Эзра подумает, будто вы занимаетесь любовью с мужчиной, и станет потом распускать мерзкие слухи?
Линдсей рассмеялся.
– Эзра слишком хорошо меня знает и к тому же будет молчать, даже если я пожелаю спать со свиньями.
Розалинда не знала, что делать. Позвать на помощь? Но, кроме слуг, ее никто не услышит. К тому же возникшая теплая пульсация между ног мешала ей оказывать нахалу достойное сопротивление.
Теперь лишь один терьер ковылял за ними, беспечно помахивая куцым хвостом, а смятый ковер остался далеко позади – странное и бессмысленное нарушение великолепия холла.
Открыв дверь, Хэл опустил Розалинду на большую кровать красного дерева, приобретенную его крестным у британского торговца во время войны 1812 года. Хрустальные лампы и парчовые одеяла прибыли из Франции через Новый Орлеан в годы последней войны и в отличие от кровати были легально оплачены.
Однако последняя его добыча оказалась куда более ценной, чем все приобретения предков. Он завлек ее в дом с такой же изящной легкостью, с какой решился на неожиданный блеф и сорвал последний банк за карточным столом у Тейлора. Теперь он по праву вволю насладится этой изящной женщиной, которая завораживала его. Ему хотелось задать ей миллион вопросов, начиная с того, как ей удалось так хорошо замаскироваться, и кончая тем, что она думает о движении речных судов в низовьях Миссисипи. Но ни один из них до сих пор не сорвался с его губ. Прежде всего он хотел узнать все ее тело, старательно спрятанное под покровом фрака.
– Откуда это имя – Фрэнк Карстерс? – спросил он глухо. Розалинда слегка повернула голову, чтобы видеть его глаза. Ясное дело, опытная картежница должна сначала подумать. И все же после ледяного самообладания, которое она демонстрировала за игрой в покер, Хэлу чертовски хотелось вывести ее из равновесия и бросить в водоворот всепожирающей страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96