Розалинда пожала плечами. Ее куда больше интересовали мужские увлечения, что-нибудь вроде акций и азартных игр, чем женские побрякушки.
– У тебя уже есть все, что нужно, верно?
– Да, сэр, – кивнула Розалинда.
– Тогда, может, что-то другое? Возможно, тебе нужно убрать какое-то препятствие?
Розалинда нахмурилась.
– Я не вполне понимаю, к чему вы клоните, сэр.
– Данлеви, твой опекун. Разве не он помогал Ленноксу, когда тот решил сделать тебя своей женой? И разве не из-за него тебе пришлось бежать?
Розалинда все еще никак не могла взять в толк, к чему клонит старый капитан.
– Да, сэр, Данлеви собирался поделить мои деньги с Николасом Ленноксом…
Стоявший рядом-с ней Хэл шевельнулся, но так и не произнес ни слова.
– Только не в меру оптимистичный глупец мог надеяться, что хитрый паразит уступит ему хотя бы часть богатства. – Голос старого Линдсея дрогнул.
Виола с тревогой пощупала Старику лоб и забрала у него шампанское, заменив его стаканом воды.
– Вы, безусловно, правы, сэр, – согласилась Розалинда. – Я тоже часто об этом думала.
Капитан Линдсей отхлебнул воды, а когда вновь заговорил, его голос окреп:
– Я уберу этого подонка с твоего пути. Как? Да очень просто – дам ему отведать его же собственного лекарства.
– Благодарю, сэр, но…
– О, поверьте, это не составит труда. Мне доставит удовольствие превратить его в ничто, – ответил старый капитан и закрыл глаза.
Вскоре он уснул, и Виола знаками выпроводила Хэла и Розалинду из каюты.
Поставив стаканы на ближайший столик, Хэл обнял Розалинду.
– Теперь я могу целовать тебя на публике сколько мне заблагорассудится, – довольно заметил он.
– О нет, Генри Линдсей! – Розалинда ахнула, и по ее телу разлилась глубокая истома.
Господи, как могла она подумать, что респектабельность уймет ее речного дьявола? Да и зачем ей это? Впрочем…
– Мы в общественном месте, и к тому же на нас глазеет весь обслуживающий персонал. Может, позже, – прошептала она, – когда мы будем у себя.
– Мадам, ваши пожелания для меня – закон. – Хэл подхватил жену на руки, и Розалинда невольно ухватилась за его плечи.
Миновав каюту первого класса, Хэл открыл дверь «Висконсина», последнего из люксов на корме по левому борту.
Мгновение спустя он уронил Розалинду на большую медную кровать, которую стюарды перенесли сюда по распоряжению Эзры, когда перемещали вещи Хэла и Розалинды. Это была одна из немногих кроватей, способных вместить Хэла.
Цицерон успел прошмыгнуть внутрь, прежде чем Хэл пинком закрыл дверь.
Здесь, вблизи кормы, шум и вибрация заглушали все остальные звуки. Под полом ходил взад-вперед огромный шатун, передавая мощь двигателей громадному гребному колесу.
Розалинду подбросило на пружинах, ее оборки разлетелись в стороны и парик съехал набок. Ее сердце билось так же быстро, как лопасти о воду. Отметив, что жалюзи опущены, спасая их от любопытных глаз, она попыталась придумать какие-нибудь возвышенные слова, но тут на нее бросился Хэл и их губы сомкнулись. Подминая ее под себя, Хэл смело раздвигал коленом ее ноги. Никакие юбки с подъюбниками и нижним бельем не могли помешать ее лону сжаться в сладостном томлении. Неужели всего день с небольшим прошел с тех пор, как она прикасалась к нему в последний раз? Розалинде казалось, что минула целая вечность… Она едва не потеряла его здесь, в Омахе…
Содрогаясь, Хэл пробежал губами по ее шее, потом поласкал языком самое чувствительное место за ушком, а она лишь стонала и извивалась в отчаянной мольбе продолжать.
Он потерся о ее ногу своей ногой, сдвинув в сторону трусики из тонкого батиста, чтобы подразнить женскую плоть.
– Боже всемилостивый, Хэл!
Он ущипнул ее, и она, вскрикнув, кончила.
Тогда Хэл начал срывать с нее одежду. Отлетали пуговицы, рвались кружева, что-то трещало, но ей было все равно. Ее грудь вновь сжималась, заставляя трепетать тело.
– Я хотел бы услышать, как ты кричишь, – обронил Хэл, кидая на бюро ее парик.
– Что? – Распахнув глаза, Розалинда уставилась на него, но его вид заставил ее забыть о логике: Хэл блистал великолепной наготой и боевой готовностью.
– Очень громко, естественно. Очень, очень громко. – Он стянул с ее плеч разорванный воротник. – Теперь мы женаты, и я хочу, чтобы весь мир знал об этом.
– Громко, – повторила Розалинда, очарованная простотой его цели.
Ее соски затвердели до боли, выражая свое безмолвное согласие.
Из чехла на шее Хэл вынул нож. Розалинда закрыла глаза, чувствуя, как сочится между ног роса. Господи, смилуйся. Почему ей не хватает здравомыслия обуздать его своеволие, изобразить хотя бы видимость благопристойности, приличествующей супружеской постели? Увы, она не могла думать ни о чем другом, кроме его сильных рук, эспаньолки, языка и тех волшебных ощущений, которые он вызывал у нее, исследуя потаенные женские секреты.
Розалинда застонала, когда он разрезал шнуровку на ее корсете и разорвал дорогую сорочку.
– Ты чертовски прекрасна! – восторженно произнес Хэл. – Сейчас самый разгар дня, и я вижу каждый дюйм твоего тела. Моя дорогая, сегодня нас ждет отличная скачка!
Упав перед ней на колени, он положил себе на плечи ее ноги и поцеловал ямочки под коленями.
– Бога ради, только не там! – воспротивилась Розалинда. Она не раз теряла разум от ласк, которые, однажды начинаясь, уже никогда не прекращались.
– Серьезно?
Он лизнул ее и ощутил на языке первый след росы. Розалинда застонала; ее лоно судорожно сжалось, и она затрепетала.
– Может, здесь тебе больше понравится? – приглушенно прозвучал его голос: Хэл неумолимо приближался к цели.
Она снова застонала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96