Обычно повара требовали осторожности, а громадные куски льда громыхали, падая в ледники под кухней, и камердинер Коллинза громко требовал бренди более высокого сорта. Горничная Рейчел, нанятая в Филадельфии и трепетавшая перед Коллинзами, исчезла, как только помогла Рейчел переодеться.
Рейчел посмотрела в окно, пытаясь разглядеть своих тюремщиков. Не окажись их на месте, она схватила бы припрятанный саквояж и попыталась убежать на вокзал. Если бы ей удалось убежать достаточно далеко и достаточно быстро…
Смог, образовавшийся из пара и дыма от дров и угля, закрывал вид из окна, изредка истончаясь настолько, что она успевала рассмотреть железнодорожных рабочих. Крутой склон, усеянный огнями, высился в отдалении – это была Омаха. И как всегда, громилы Коллинза следили за всеми выходами – только на этот раз расхаживали вокруг пульмана, а не стояли, привалившись к какой-нибудь стене и переговариваясь между собой.
Почему вдруг Коллинзы перегнали свой личный вагон в такое место? Им ведь придется пересечь все депо и, наверное, самые ужасные городские кварталы, чтобы вернуться! Рейчел содрогнулась. Почему-то она нисколько не сомневалась в том, что Диккенс не рассказал всех ужасов, которые знал об игорных притонах и грязных трущобах.
Личный пульман снова заскрипел. Холодный сквозняк пошевелил бахрому бархатных драпировок, словно рука призрака.
Рейчел тихо вскрикнула и отпрянула назад, выпустив занавеску из руки. На секунду она пожалела о том, что у нее нет настоящего оружия, чтобы защитить себя от затаившейся угрозы.
А потом посмеялась над собой. Ей не понадобится смертоносного оружия, например пистолета или кинжала, если ночью она окажется в вагоне совсем одна. В своем скромном коричневом платье она вряд ли привлечет взгляды похотливых мужчин. В обществе Коллинзов коричневая шерсть платья, почти такая же мягкая и тонкая, как кашемир, успокаивала и утешала ее. Благодаря турнюру юбка величественно колыхалась, а широкие рукава скрывали пальцы, которые часто скрючивались, напоминая когти.
Рейчел вскинула голову, возмущаясь нахальным сквозняком, пошла по коридору, не допуская и мысли о том, чтобы что-то помешало ей хорошо пообедать. Бог свидетель, ей редко удавалось спокойно поесть с тех пор, как Коллинзы стали пытаться завладеть состоянием Дэвисов.
Рейчел остановилась у двери салона и обнаружила внутри накрытый на двоих стол. Однако там не было официанта в должном облачении и с салфеткой, переброшенной через руку.
Повар выглянул из кухни и, снимая фартук, быстро отвернулся, стараясь не смотреть на Рейчел.
Рейчел чуть нахмурила брови.
Мейтленд направился к ней, во франтоватом черном фраке, гадко улыбаясь и блестя глазами.
Ледяная волна стремительно прокатилась по спине Рейчел, колени начали подгибаться. Боже милосердный, что Мейтленд здесь делает? И где его отец?
Она сдвинула предательски дрожащие колени, заставив свое лицо оставаться спокойным.
– Мистер Коллинз.
– Прошу вас, садитесь, миссис Дэвис. Чарльз подает нам обед и удалится. Уверен, вы не захотите помешать ему навестить родных в городе.
Одна… с Мейтлендом?
«Господи, что он задумал?»
Лукас перегнулся через конторку отеля «Коззенз». Золотая монета в пять долларов была зажата у него между пальцами. По дороге из Чикаго он получил телеграмму от Уильяма, в которой тот сообщал, что уезжает из Сиэтла в копи «Синяя птица». Если принять во внимание названные им даты и суровую зиму, установившуюся в этом году, Коллинзу надо было бы ехать прямо в Неваду.
Тогда почему он отцепил свой личный вагон от пассажирского поезда и распорядился, чтобы его переправили через Миссури в Небраску? Странное решение, поскольку остальные вагоны будут переправляться через реку утром, чтобы пересекать равнину при свете дня.
Главным преимуществом для Коллинза будет то, что он проведет эту ночь вдали от всех, кто знаком с ним и его сыном. Возможно, он решил отдохнуть здесь после трудного пути, поскольку не задержался в Чикаго на несколько дней, как обычно. Однако Омаху трудно было назвать красивым городом.
Хорошо, что семейные связи Грейнджеров позволили Лукасу воспользоваться одним из редких поездов, отправляющихся в Омаху из Чикаго. И теперь, несмотря на то, что отец задержал его в Чикаго, Лукас отставал от Коллинзов всего на час.
– Они остановились здесь? – негромко спросил Лукас у служащего.
– Нет, сэр. Но мистер Коллинз обедает с еще тремя джентльменами в главном зале ресторана. Если желаете, кто-нибудь из швейцаров проводит вас туда.
Нервы Лукаса натянулись до предела. Хотелось бы знать, здесь ли Рейчел Дэвис. Он переменил позу, проверяя, на месте ли его пистолеты.
– Спасибо, не нужно. Я поговорю с ним позднее, когда он закончит обедать. Это будет сюрпризом.
Лукас передвинул золотой по конторке – и монета моментально скрылась под ладонью клерка.
– Как пожелаете, сэр, – с довольным видом согласился служащий.
Видимо, эта сумма стала самыми крупными его чаевыми за весь день, а возможно, и за месяц. Вполне достаточно для того, чтобы он не доложил Коллинзу об этом разговоре.
Лукас прикоснулся пальцами к полям шляпы и вышел на улицу, под снегопад, протискиваясь между клиентами отеля. Какого черта Коллинз оставил без внимания Рейчел Дэвис, гусыню, которая несет ему золотые яйца? И если она оказалась наедине с этим животным, молодым Мейтлендом…
Чертыхаясь, он побежал к железнодорожному вокзалу, где в последний раз видел пульман Коллинза.
* * *
Входная дверь позади кухни хлопнула, и Рейчел поняла, что осталась в полной изоляции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73