Не может быть, что уже поздно. Она пойдет к Кеннеру и заставит его действовать. Она дозвонится до этого чертова ФБР: Они найдут Саванну. Они не могут опоздать.Она натягивала джинсы в какой-та бешеной спешке. В глубине души было чувство, что все ее попытки тщетны, до она не хотела уступить предчувствиям. Ситуация не может быть безнадежной. Она не может потерять сестру. Черт побери, она не может позволить этому случиться.Не помня себя, Лорел выскочила из спальни и через холл почти слетела вниз по ступенькам, держа в сжатом кулаке цепочку Саванны. Удары пульса глухо отдавались в ее ушах. Стук во входную дверь она не услышала.Из обеденной залы вышла Каролина, одетая в строгое черно-белое платье. Она взглянула на Лорел, вздернув брови от любопытства.Как будто во сне, время удивительным образом растянулось, замедлило свой ход, стало эластичным. Лорел стала удивительно остро, до боли воспринимать события. Куски белого, на платье Каролины били в глаза, запах ее «Шанели» ударил в голову, скрип петель открываемой двери воспринимался как визг. Она разжала кулак, и золотое сердечко скользнуло на ладонь.Кеннер со шляпой в руках медленно вошел в холл. На его худом и мрачном лице лежала тень. Тень смерти. Его губы двигались, но Лорел не слышала слов из-за внезапно возникшего сильного сердцебиения. Она заметила, что краска исчезла с лица Каролины, взгляд ее стал каким-то побитым, и осознание случившегося пронзило ее сердце подобно ножу.— Нет! — вырвался из ее горла сдавленный крик. — Нет! — закричала она, перепрыгивая через ступеньки.Она бросилась на Кеннера, пытаясь ударить его кулаками по подбородку.Как все это нереально, смутно подумалось ей, какая-то часть ее чувства странным образом отделилась от всего происходящего. Это не могло случиться. Она не может кричать на Кеннера и тем более бить его, потому что все это происходит не наяву. Голос Каролины слышался ей через пелену тумана.— Лорел! Ее нет. Ее нет. О Боже мой! Она мертва!С этим криком смешался надрывный вопль муки. Мама Перл с искаженным лицом протягивала одну руку Каролине, как бы пытаясь достичь ее, а другой, как слепая, опиралась на стену.— Бог свидетель, я любила это дитя. Я любила ее как собственное дитя.«Мама не любит меня», — произнесла Саванна, и ее голос, такой печальный и пустой, нарушил тишину холодной ночи.Они вместе лежали в кровати, без тени сна, хотя обеим давно пора была спать. Со времени похорон отца не прошло еще и недели, но Лорел уже слишком хорошо познала это дорогое, непрочное состояние жизни. И ночью и днем ее не покидало чувство страха потери — все, что она знает, что так любила, может быть без всякого предупреждения выхвачено из ее жизни.Осознание этого вызывало у нее желание обеими руками держать все дорЪгое ей — ее кукол, котят, которых мама кошка прятала в гараже для лодок, папину заколку для галстука, Саванну. Больше всего она хотела обеими руками держаться за Саванну — единственную, которая любила ее, единственную, кто защищал ее от ужаса одиночества.«Я так люблю тебя, сестра, — вся дрожа от безнадежности, говорила Лорел. — Я всегда буду любить тебя».«Я знаю, детка, — тихонько, ласково отвечала Саванна, целуя ее в макушку.-Мы всегда будем друг с другом. Это ведь самое важное».Лорел присела на нижнюю ступенечку, совсем ослабевшая и ошеломленная происходящим. Ее безумный взгляд был устремлен на маленький кулончик на цепочке, зажатой в кулак. Реальность несчастья, которого все эти годы она так боялась, вдруг проникла в нее и стала растекаться, подобно чернильному пятну на промокашке, по всему ее существу.Так любившая, охранявшая и определявшая ее мир сестра ушла навсегда. И совсем не имеет значения, что ей, Лорел, уже тридцать, что в ее жизни были другие люди, значившие для нее немало. Сейчас, на этой ступеньке, ей было снова десять, и она была одинока. Весь мир ее разрушился, самое дорогое в ее жизни исчезло, не оставив ничего, кроме крошечного золотого сердечка.— Я хочу видеть ее.Они сидели в гостиной Бель Ривьера — Кеннер, Данжермон, Каролина и Лорел. Нелепая сцена. Гостиная, заставленная элегантной мебелью, источник комфорта и спокойствия, была наполнена хрупким напряжением, а собравшиеся в ней люди вели разговор о зверском, жестоком преступлении. Для мужчин эта смерть была частью их повседневной работы, а для семьи, так и не примирившейся с потерей, это было непоправимое горе.В воздухе нависла тишина, нарушавшаяся лишь доносившимися из кухни всхлипываниями Мамы Перл. Вскинув голову, Лорел поднялась с верблюжьего дивана и стала ходить по комнате.На другом конце дивана сидела совершенно сломленная Каролина. Окружавшую ее обычно ауру спокойствия и силы смыло приливом горести и потрясения. Королева в один момент лишилась всего своего величия и могущества. В первый раз после смерти брата она казалась растерянной и раздавленной.Промокнув глаза платком из тонкой ткани, она взглянула на Лорел. Та, как солдат, с расправленными плечами и высоко поднятым подбородком маршировала по ковру. Она вела себя точно так же в первые часы после смерти отца. Десятилетняя девочка злобно и упрямо требовала, чтобы ее отвели к нему, настаивая на том, что он жив.Она слишком ясно помнила и тот гнев, и тот страх, и Вивиан, требовавшую от девочек соблюдения этикета— плакать, как маленькие леди, тихонечко в свои носовые платочки. Каролина и девочки поднялись тогда в комнату Саванны и вместе, уткнувшись в кровать, выплакали все, что было в их сердцах.— Я хочу ее видеть, — снова сказала Лорел. Каролина попыталась поймать ее взгляд, грустно покачала головой, как бы укоряя ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170