Штормит… А?..
Ц Побудь еще чуток. Я скоро сменю тебя. Жди… Ц попросил Палин мягко. А сам
подумал: «Чего ждать?! Пусть идет. Нет, пусть ждет… Ц И снова приказ себе:
Ц Думай… Думай…»
Но мозг ничего не выдавал. На «выходе» пустота… Встал. Пошел вниз, на минус
пятую. Уже на подходе услышал звон ведер, топот десятков ног, бульканье во
ды, приглушенный говор. И вдруг счет:
Ц Пятьдесят пять, пятьдесят шесть…
Палин остановился. Сердце замерло. В висках стучало. Он всматривался в лю
дей, вспоминая атомное штурмовое четырехлетье. Там тоже их было много Ц
молодых, сильных, бегущих с носилками, мешками, ведрами с раствором и мусо
ром… И часто среди них Курчатов Ц вездесущий, напористый, казалось, неут
омимый…
Ц Шестьдесят один, шестьдесят два…
«Считают ведра… Порядок. Норма выработки… Но как же это получается, что н
ету выхода?..»
И вдруг подумал, что так, пожалуй, было всегда. Только он не знал, не понимал
этого. Теперь же задал себе урок, и совесть в западне. Покоя нет…
«Выход только через общее… Общее… Общая победа, общая жизнь, единый поры
в… Вперед в целом… Частная моя маленькая совестишка бьется головой о сте
ну…»
Абдулхаков сидит на ступеньке за два лестничных марша до входа в аварийн
ый коридор. Палин подошел сзади, тронул его за плечо. Абдулхаков вскочил. П
лоское лицо, остро обтянутые скулы, в черных глазах печаль.
Ц Работают… Ц выдавил из себя. Скорбная улыбка: Ц Они сказали, что пока
не кончат…
Ц Кто сказал?
Ц Алимов звонил… Ссылались на Торбина…
Глядя сейчас на Абдулхакова, Палин будто заново увидел его всего сразу. В
есь образ. Терпкий отпечаток остался… Печаль во всем облике этого сухопа
рого, дотошного, исполнительного парня. Печаль… Он весь излучает ее. Излу
чает…
Спустились вниз. Палин надел болотные сапоги, вошел в коридор. Абдулхако
в остался снаружи, у телефона.
«Таскают в триста пятнадцатый бокс, Ц отметил Палин, Ц сняли гидрозатв
ор с трапа, льют прямо в коллектор… Считают ведра…»
Сырость в воздухе. Стены и потолок запотели. Крупный капельный пот. Скаты
ваются струйки. Стремительно, одна за другой. Душно. Радиоактивная вода с
взвешенной в ней пульпой желтой смолы выше щиколоток. Чуни и пластикатов
ые пимы, натянутые поверх кирзовых сапог, у большинства пожарников порва
лись.
«Всех придется раздевать…» Ц подумал Палин.
Душно. Пожарники в защитного цвета расстегнутых бушлатах. Лица молодые,
загорелые, пышут здоровьем. Почти все сбросили респираторы. Трудно дышат
ь. На щеках белые паутинные волокна ткани Петрянова. Белый, заряженный, на
зойливо прилипающий к щекам пух… Взбалтывают воду сапогами. В ведрах рав
номерная взвесь радиоактивной пульпы. Передают, расплескивают, обливаю
тся…
Ц Всем надеть респираторы! Ц зычно крикнул Палин. Ц Все-е-м!
Пожарники послушались.
«Думай! Думай!..» Ц приказывал себе Палин. На «выходе» из черепка ничего. П
устота. Лица пожарников раскраснелись. Под загаром бронзовые. Исполняют
работу молча, усердно. Абдулхаков еще на лестнице шепнул, что они не знают
, что носят… У них приказ… Не они решают…
Духота. Приглушенный телефонный звонок. Палин бежит к выходу. Бульканье.
Брызги. Спертый влажный воздух…
Абдулхаков протягивает трубку. Начальник смены АЭС Болотов:
Ц Дренажный бак переполнен! Алло! Владимир Иванович! Включаю насосы на о
ткачку. Ничего не могу сделать. Надо качать, иначе затопим все низы…
Ц Категорически запрещаю, Ц сухо сказал Палин.
Ц Ну, ты даешь! Ц Голос Болотова зазвенел. Спросил: Ц Сообщить Алимову?

Ц Сообщай…
Палин стоит у телефона. Ждет. Звон ведер, бульканье, переплеск воды. Мелька
ние фигур. Пожарники стараются. Уровень падает… Быстрей, быстрей!.. Снова з
вонок Болотова:
Ц Владимир Иванович! Ц В голосе Болотова насмешка Ц Личное распоряже
ние товарища Торбина… Записал по телефону в оперативный журнал. Зачитат
ь?
Ц Ты-то, я вижу, спокоен? Ц с возмущением спросил Палин. Невольно весь по
добрался. Прихватило дыхание. В голосе легкая дрожь. Ц У самого-то совес
ть как? А? Рука нe дрогнет? Ц последнюю фразу сказал тихо, стараясь унять др
ожь в голосе.
Ц Не дрогнет, Ц ответил Болотов. Ц Начальству виднее… Много на себя бе
решь, Палин. Ни к чему это… Включаю насосы…
Палин ничего не ответил. Отдал трубку Абдулхакову. Болит голова. Снял рез
иновые сапоги, перелез в тапочки с галошами. Перескакивая через три ступ
еньки, пробежал наверх…
В помещении щита дозиметрии никого. Сотни приборов мурлычут, как сытые к
ошки. С переливом. То в унисон, то вразнобой. В воздухе запах теплого прибо
рного лака. Надел телогрейку, схватил радиометр, колбу для отбора проб. По
бежал с непокрытой головой. В черепке «вычислительная машина» переключ
алась. Стоп! Чистота. Ничего не придумал…
«Теперь Ц действие, действие. Что-нибудь делать… Это… Теперь это…»
Выскочил в переходной туннель. Обдало холодом. Туннель, выйдя из железоб
етонного монолита блока, перешел в эстакаду, соединяющую блок атомной эл
ектростанции с административным зданием. Витражи эстакады еще не засте
клены.
Низкое свинцовое, в рваных тучах, небо. Свищет сквозной холодный ветер. Он
глянул наружу и увидел, что тот же глинистого цвета «свинорой», но на этот
раз не залитый солнцем, был безотраден и потерял ту выразительность движ
ения стройки, которая еще вчера так бросалась в глаза.
Вдоль окон асбоцементные корыта под будущие цветы были забиты строител
ьным мусором Ц цементной крошкой, обломками сухой штукатурки, песком, о
курками, рваными газетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37