Раз ей не найт
и мужа, решил он, пусть получает образование. И он отправил ее в Америку, в Р
очестерский университет.
Два года спустя Крошка-кочамма вернулась из Рочестера с дипломом специа
листа по декоративному садоводству и влюбленная в отца Маллигана сильн
ей, чем когда-либо раньше. От стройной, красивой девушки, которой она рань
ше была, не осталось и следа. В Рочестере Крошка-кочамма сильно раздалась
вширь. Стала, попросту говоря, тучной. Даже Челлаппен, застенчивый малень
кий портной у моста Чунгам, начал брать с нее за блузки под сари как за дли
нные рубашки.
Чтобы отвлечь Крошку-кочамму от грустных мыслей, отец предоставил в ее р
аспоряжение садик перед Айеменемским Домом, где она устроила такое раст
ительное буйство, что люди специально приезжали из Коттаяма на него полю
боваться.
Садик, круто огибаемый гравийной подъездной дорожкой, был разбит на окру
глом склоне пригорка. Крошка-кочамма превратила его в сложный лабиринт
из миниатюрных живых изгородей, камней и фантастических фигур. Из цветов
она больше всего жаловала антуриум. Anthurium andraeanum. У нее была целая коллекция все
возможных его разновидностей: «Рубрум», «Медовый месяц» и множество япо
нских сортов. Мясистые однолепестковые обвертки соцветий являли разно
образие оттенков от крапчато-черного до кроваво-красного и блестяще-ор
анжевого. Высокие, усеянные точками соцветия-початки были неизменно жел
тые. В самом центре садика Крошки-кочаммы среди клумб с каннами и флоксам
и мраморный херувим изливал бесконечную серебристую струю в крохотный
пруд, где цвел единственный голубой лотос. У каждого из четырех углов пру
да сидел в ленивой позе розовый гипсовый гномик с румяными щечками и в кр
асной остроконечной шапочке.
Крошка-кочамма проводила в садике все послеполуденное время, одетая в с
ари и обутая в резиновые сапоги. Ее руки в ярко-оранжевых садовых перчатк
ах бесстрашно орудовали огромным секатором. Как укротительница львов, о
на усмиряла буйство ползучих растений и приучала к порядку щетинистые к
актусы. Она держала в строгости бонсаи Ц карликовые деревца Ц и балова
ла редкие орхидеи. Она бросала вызов климату. Она пыталась выращивать эд
ельвейсы и китайскую гуайяву.
Каждый вечер она мазала ступни сливками и удаляла на пальчиках ног лишню
ю кожицу у основания ногтей.
В последнее время, после полувека упорного, кропотливого возделывания, д
екоративный садик стоял заброшенный. Предоставленный самому себе, он ст
ал узловатым и диким Ц цирк, в котором животные позабыли выученные трюк
и. Сорняк, называемый «коммунистическая трава» (потому что в штате Керал
а он так же напорист, как компартия), заглушил экзотические насаждения. То
лько ползучие растения все росли и росли, как ногти на трупе. Они прораста
ли сквозь ноздри розовых гипсовых гномиков и расцветали в их полых голов
ах, придавая их лицам удивленно-чихающее выражение.
Причиной этой внезапной, бесцеремонной отставки была новая любовь. Крош
ка-кочамма установила на крыше Айеменемского Дома антенну-тарелку. Бла
годаря спутниковому телевидению она, сидя в гостиной, владычествовала н
ад земным шаром. Это породило в Крошке-кочамме невероятное возбуждение,
хорошо заметное со стороны. Перемена была не из тех, что происходят посте
пенно. Она произошла в одночасье. Блондинки, войны, голод, футбол, секс, муз
ыка, государственные перевороты Ц все это приехало на одном поезде. Выг
рузилось одной кучей. Остановилось в одной гостинице. И теперь в Айемене
ме, где раньше самым громким звуком был мелодичный гудок автобуса, она мо
гла, как прислугу, вызвать что угодно: хоть войну, хоть голод, хоть красочн
ую резню, хоть Билла Клинтона. И вот, пока ее декоративный сад глох и умира
л, Крошка-кочамма следила за баскетбольными матчами НБА, однодневными с
остязаниями по крикету и теннисными турнирами из серии «Большой шлем». П
о будням она смотрела «Дерзких и красивых» и «Санта-Барбару», где ломкие
блондинки с накрашенными губами и фиксированными лаком прическами соб
лазняли андроидов и обороняли свои сексуальные империи. Крошке-кочамме
полюбились их переливчатые наряды и находчивые, стервозные реплики. В те
чение дня отдельные фразы порой всплывали в ее памяти, вызывая у нее ухмы
лку.
Кухарка Кочу Мария по-прежнему носила тяжелые золотые серьги, безнадежн
о оттянувшие вниз мочки ее ушей. Она любила смотреть американское спорти
вное шоу «Борцовская мания», где Верзила Хоган и Мистер Перфект, чьи шеи б
ыли толще, чем головы, нещадно мяли и тузили друг друга, одетые в полосатые
рейтузы из лайкры. Смех Кочу Марии чуть отдавал жестокостью, как это иног
да бывает у маленьких детей.
Весь день они сидели в гостиной Ц Крошка-кочамма в плантаторском кресл
е с длинными подлокотниками или в шезлонге (в зависимости от состояния е
е ног), Кочу Мария рядом с ней на полу (перескакивая, когда можно, с канала на
канал), вместе запертые в шумной тишине телевидения. У одной волосы снежн
о-белые, у другой крашеные и угольно-черные. Они участвовали во всех конк
урсах, пользовались всеми предлагаемыми скидками и в двух случаях зараб
отали призы Ц футболку и термос, которые Крошка-кочамма хранила в буфет
е под замком.
Крошка-кочамма любила Айеменемский Дом и лелеяла имущество, доставшеес
я ей благодаря тому, что она пережила всех остальных. Скрипка Маммачи и по
дставка для скрипки, буфеты из Ути,
Ути (Утакаманд) Ц курорт в южной
Индии.
пластмассовые плетеные кресла, кровати из Дели, венский туалетный
столик с потрескавшимися ручками из слоновой кости на выдвижных ящичка
х.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17