«Что посеешь, то и пожнешь
». Словно она сама не имела никакого отношения к Посеву и Жатве. Она вернул
ась к своей вышивке крестиком, семеня миниатюрными ножками. Крохотные па
льчики на них никогда не касались пола. Это была ее идея, что Эсту надо Отп
равить.
Внутри Маргарет-кочаммы горе и ярость из-за смерти дочери лежали сверну
тые, как злая пружина. Она ничего не говорила, но то и дело, пока не уехала об
ратно в Англию, принималась лупить Эсту, когда он попадался под руку.
Рахель видела, как Амму пакует вещи Эсты в маленький сундучок.
Ц Может быть, они правы, Ц послышался шепот Амму. Ц Может быть, мальчику
нужен Баба.
Рахель видела, какие у нее глаза Ц мертвые, красные.

Они послали запрос в Хайдарабад Специалистке по Близнецам. Та ответила,
что разлучать однояйцовых близнецов было бы нежелательно, а вот двуяйцо
вые ничем в принципе не отличаются от любых других братьев и сестер, и хот
я, конечно, они будут испытывать стресс, как всякие дети из распавшихся се
мей, этим все и ограничится. Ничего экстраординарного.
И вот Эсту Отправили на поезде, с жестяным сундучком и с бежевыми остроно
сыми туфлями в рюкзачке защитного цвета. Сначала в Мадрас Ц первым клас
сом, ночным, Мадрасским Почтовым, Ц а оттуда в Калькутту с приятелем их о
тца.
У него была с собой коробка, набитая сандвичами с помидорами. И Орлиная фл
яжка с орлом. А в голове картины одна хуже другой.
Дождь. Стремительная, чернильная вода. И запах. Тошнотворная сладость. Сл
овно от старых роз принесло ветром.
Но самое худшее Ц это воспоминание о молодом человеке, у которого был ро
т старика. Об опухшем лице и сломанной, перевернутой улыбке. О растекающе
йся прозрачной жидкости, в которой отражалась голая лампочка. О налитом
кровью глазе, который открылся, блуждал какое-то время, а потом уставился
на него. На Эсту. И что же он, Эста, тогда сделал? Посмотрел на любимое лицо и
сказал: Да.
Да, это был он.
Вот оно, слово, до которого не мог добраться осьминог Эсты: Да . К
ак он ни пылесосил Ц бесполезно. Слово забилось на самое дно какой-то скл
адочки или бороздки, как волосок манго в щель между зубами. Не достать ни в
какую.

В чисто практическом смысле, видимо, правильно будет сказать, что все нач
алось с приезда Софи-моль в Айеменем. Наверно, и вправду все может перемен
иться в один день. И вправду несколько десятков часов могут пустить жизн
ь по другому руслу. И если так, то эти несколько десятков часов, как останк
и сгоревшего жилья Ц оплавленные ходики, опаленная фотография, обуглен
ная мебель, Ц должны быть извлечены из руин и исследованы. Сохранены. Объ
яснены.
Мелкие события, обычные предметы, исковерканные и преображенные. Наделе
нные новым смыслом. Внезапно ставшие сухими костями повести.
Однако, утверждая, что все началось с приезда Софи-моль в Айеменем, мы при
нимаем лишь одну из возможных точек зрения.
С таким же успехом можно сказать, что на самом деле все началось тысячи ле
т назад. Задолго до зарождения марксизма. До того, как англичане захватил
и Малабарский берег, до прихода голландцев, до появления Васко да Гамы, до
завоевания Каликута Заморином. До того, как троих убитых португальцами с
ирийских епископов в пурпурных мантиях нашли плавающими в море со сверн
увшимися кольцами на груди морскими змеями и застрявшими в бородах устр
ицами. Можно сказать, что все началось задолго до того, как христианство п
риплыло на судне и просочилось в Кералу, как чай из чайного пакетика.
Что в действительности все началось, когда были установлены Законы Любв
и. Законы, определяющие, кого следует любить и как.
И насколько сильно.

Ну, а для практических целей, в нашем безнадежно практическом мире…

Глава 2
Бабочка Паппачи

…стоял лазурный день в декабре шестьдесят девятого (тысяча девятьсот в у
ме). Жизнь семьи незаметно подошла к такому рубежу, когда что-то выталкива
ет из укрытия ее внутреннее бытие и заставляет его всплыть пузырьком воз
духа на поверхность и некоторое время колыхаться там. У всех на виду. В наг
оте и беспомощности.
Лазурного цвета «плимут», задние крылышки которого сверкали на солнце, е
хал в Кочин, проносясь мимо молодых всходов риса и старых каучуковых дер
евьев. Дальше к востоку на небольшую страну со сходным климатом (те же джу
нгли, реки, рисовые поля, коммунисты) бомбы сыпались в количестве, позволя
вшем чуть не всю ее вымостить шестидюймовыми стальными осколками. Здесь
, однако, был мир, и семейство ехало в «плимуте», не испытывая ни страха, ни д
урных предчувствий.
Раньше «плимут» принадлежал Паппачи, деду Рахели и Эсты. После его смерт
и автомобиль перешел к Маммачи, их бабушке, и теперь близнецы ехали на нем
в Кочин смотреть фильм «Звуки музыки» в третий раз. Они уже знали наизуст
ь все песни.
Потом они должны были переночевать в гостинице «Морская королева», где п
ахло вчерашней едой. Номера уже были забронированы. На следующий день ра
но утром им предстояло поехать в Кочинский аэропорт, чтобы встретить Мар
гарет-кочамму (их английскую тетю, бывшую жену Чакко), которая со своей и Ч
акко дочерью, их двоюродной сестрой Софи-моль, летела из Лондона встрети
ть в Айеменеме Рождество. Два месяца назад Джо, второй муж Маргарет-кочам
мы, погиб в автомобильной катастрофе. Узнав о его смерти, Чакко пригласил
их в Айеменем. Невыносимо думать, сказал он, что они будут встречать Рожде
ство в Англии в одиночестве и заброшенности. В доме, полном воспоминаний.

Амму говорила, что Чакко не переставал любить Маргарет-кочамму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17