Кресла и диваны с горками подушек – соблазнительно мягкие, а на подлокотники были положены пушистые шотландские мохеровые пледы, которые в холодные вечера можно было накинуть на ноги или на плечи.
Как ни была Одра на первых порах удивлена и даже ошеломлена подобной роскошью, собранной в этом доме, постепенно она привыкла к ней. Конечно же, она получала удовольствие от комфорта и изысканной пищи, но не придавала им очень большого значения. Она была счастлива в Калфер-Хаузе потому, что ее хозяева и штат слуг были хорошими людьми, искренне заботившимися друг о друге и взаимном благополучии.
Помимо радостей, которые приносила Одре работа, прошедший год был замечателен и в других отношениях.
Письма, приходящие от братьев, были теперь намного бодрее; они писали в том же оптимистичном ключе, что и самые первые послания. Оба наконец-то нашли хорошую работу в Сиднее. Уильям устроился в отдел распространения в сиднейской газете «Морнинг геральд». Фредерик стал личным секретарем фабриканта, некоего Роланда Матисона, и Одра радовалась за них и гордилась тем, что они сумели справиться и с постигшей их на первых порах неудачей, и с серьезными препятствиями. Сознание того, что они больше не терпят нужды, сделало ее постоянное чувство тоски по ним не таким острым.
К тому же она и Гвен могли теперь проводить вместе много времени. Миссис Белл любезно разрешила ей приглашать Гвен в Калфер-Хауз с ночевкой; а еще Одра ездила в Хорсфорт, чтобы провести свой выходной день с Гвен. Иногда они ездили на трамвае в Лидс, чтобы побродить по магазинам и полюбоваться витринами, так что вскоре она стала вполне прилично ориентироваться в городе. Довольно часто они ходили в кино, а недавно видели первый звуковой фильм «Джазовый певец» с Элем Джолсоном в главной роли.
Июнь был особенно счастливым месяцем для Одры, главным образом, из-за того внимания, с каким все отнеслись к ее двадцатилетию. Как это было непохоже на прошлый год, когда она провела свой день рождения в полном одиночестве. На сей раз открытки от братьев пришли не только вовремя, но даже на два дня раньше. А на третий день в детской было устроено торжество с подарками от Беллов и слуг.
В субботу, на той же неделе, миссис Торнтон и Гвен устроили для нее праздник в Медоу. На лужайке перед домом был накрыт великолепный чай со множеством угощений. Стол под белой скатертью ломился от лакомств: сандвичей с огурцами и помидорами, йоркширского пирога со свининой, бисквита, пропитанного вином, клубники со сливками, а также от больших чайников с горячим чаем. Вдобавок ко всему был торт-мороженое с надписью «С днем рождения, Одра», выведенной розовой сахарной глазурью, и с двадцатью розовыми свечками по краю. От каждого члена семьи Торнтонов Одра получила маленький, но со значением подарок. После чая все отправились в дом потанцевать под новый патефон Гвен. Пластинки были самые что ни на есть модные. Танцевали чарльстон под мелодии «Черного дна», «Неправда ли, она мила» и «Да, сэр, это моя малышка» и медленный фокстрот – под «Голубые небеса» и «Среди моих сувениров». Всем было очень весело в тот вечер.
На праздник пришли Чарли и его братья Джереми и Харри, а также Майк Лесли, его лучший друг и пара приятелей из медицинского колледжа. Чарли не упускал случая оказать Одре знаки внимания, хотя она делала все возможное, чтобы не поощрять его к этому…
Когда в прошлом декабре Одра переехала в Лидс и поселилась у Беллов, она нашла случай поговорить с Гвен о ее брате. В самой тактичной форме она объяснила подруге, что как ни хорош Чарли, он не для нее. Она попросила Гвен больше не обнадеживать Чарли. Гвен сказала, что все понимает, и согласилась не «раздувать пламя». Но Одра заметила обиду в глазах подруги и быстро добавила, что Чарли, как таковой, тут совершенно не виноват – мужчины ее пока не интересуют. Она объявила тогда, причем очень твердым голосом, что не намерена выходить замуж и обзаводиться семьей до тех пор, пока ей не исполнится по крайней мере тридцать.
Гвен с удивлением и скепсисом посмотрела на нее, но от замечаний удержалась. До прошлого месяца, а точнее, до пятого ноября, когда она приехала в Верхний Армли на праздник сжигания на костре чучела – главы «Порохового заговора».
Миссис Белл сказала Одре, что она может пригласить Гвен переночевать в Калфер-Хаузе, так как на следующий день у них обеих был выходной. После праздничного ужина в детской – очередного шедевра миссис Джексон – они, как только стемнело, отправились разжигать костер, который Фиппс, садовник, уже приготовил на площадке в саду. Они веселились вместе со всем семейством, смотрели на фейерверк, размахивали палочками бенгальского огня, принесенными миссис Белл, и ели обжигающие горячие каштаны и запеченную картошку, доставая их из углей костра. А потом они вдвоем отправились в приходской зал Церкви Христа на Ридж-Ройд, где устраивались праздник и танцы по поводу сжигания чучела.
Одра впервые увидела того молодого человека недалеко от толпы, собравшейся вокруг огромного костра.
Он стоял в одиночестве возле крыльца, прислонясь к стене зала, и курил сигарету. С беззаботным видом бросив окурок на землю и раздавив его носком ботинка, он взглянул на суету вокруг костра и, заметив Одру, улыбнулся.
Одра в этот миг тоже посмотрела на него и испытала странное чувство, прежде ей не знакомое. Словно накатила слабость и нечем стало дышать, будто ее ударили.
Лицо молодого человека было хорошо освещено пламенем костра, и она заметила, какой необычной была его внешность.
Темные волосы с треугольным выступом над широким лбом, разделенные пробором, зачесаны на одну сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135