До того, как она встретила его и танцевала с ним, ей не приходилось испытывать сексуальное влечение, и теперь странные новые чувства смущали, пугали и одновременно возбуждали ее. Она зарылась лицом в подушку, пытаясь отогнать воспоминания, и обнаружила, как это часто случалось с ней в последние недели, что не может забыть его лицо, его необыкновенные глаза. Она знала, что страстно желает его.
Повернувшись на спину, Одра лежала совсем неподвижно, уставившись в потолок широко раскрытыми немигающими глазами, и думала, что будет делать, если так и не встретится с ним. Смятение охватило ее и тут же рассеялось. Одра верила в то, что они обязательно встретятся и узнают друг друга. Очень хорошо. Она чувствовала это всем своим существом.
Грохот в коридоре за дверьми ее спальни нарушил тишину раннего утра.
Одра вздрогнула от неожиданности и, приподняв голову, прислушалась. Раздалось приглушенное восклицание, потом тихое неразборчивое бормотание, а затем топот ног в соседней с ее комнатой детской.
Одра поняла: Кора делает утреннюю уборку. Наверняка горничная уронила ведерко с углем, что было обычным явлением. Бодрая и веселая Коpa оказалась добрейшей души девушкой, но более неловкого человека Одра в своей жизни не встречала. Дня не проходило, чтобы что-нибудь не разбилось, и виновником этого, как ни грустно, всегда была бедная Кора.
Раздался громкий стук в дверь, и появилось сияющее лицо горничной.
– С добрым утром, мисс Одра.
– Доброе утро, Кора, – ответила Одра, приподнявшись на локте и улыбаясь в полутьме.
– Ничего, если я войду, мисс Одра? Разжечь для вас камин?
– Да, конечно.
Пухленькая маленькая Кора, одетая в полосатую розовую утреннюю униформу, крутилась по комнате, как юла. Не долго думая, она вывалила уголь на совок для золы в камин и подбежала к огромному окну.
– Сегодня так холодно, мисс. Арктическая погода, говорит Фиппс. Да-да он говорит, что сегодня такой холод, что у бронзовой обезьяны могут отмерзнуть яйца, вот что он говорит…
– Как ты можешь, Кора!
– Так он мне сказал, мисс.
– Но ты не должна повторять такие вульгарные слова, – мягко упрекнула горничную Одра.
– Наверное, не должна, по крайней мере в вашем присутствии, мисс Одра. – Это было сказано извиняющимся тоном, но с довольно нахальной ухмылкой, после чего Кора заторопилась назад к камину. – А что вы делаете завтра вечером, мисс Одра? – спросила она.
– Ничего особенного. Две следующих недели у моей подруги мисс Торнтон будут ночные дежурства в лечебнице, поэтому я не пойду ни на какие новогодние вечера. Я останусь в Калфер-Хаузе.
– Но вы ведь знаете, что мистер Эджитер всегда устраивает вечера для слуг. – Кора посмотрела на нее через плечо с подкупающей улыбкой и весело добавила: – В прошлом году вы так стеснялись, когда только начали здесь работать, что не захотели к нам спуститься, но я надеюсь, что этот Новый год вы встретите с нами ой, я очень надеюсь, мисс Одра.
– Ну конечно, Кора. Мистер Эджитер уже пригласил меня, и я с радостью выпью вместе со всеми бокал шампанского в полночь… за тысяча девятьсот двадцать восьмой год.
Мальчика звали Теофил, а сокращенно Тео, и Одра искренне привязалась к нему за этот год, что провела с ним.
У него была странная внешность – он не некрасив, но и хорошеньким его нельзя было назвать.
Когда она увидела его впервые, то решила, что он в высшей степени оригинал. Так оно и оказалось. Проявлялось это не только в его внешности, но и во многом другом. У Теофила было пухленькое, абсолютно круглое лицо, несколько напоминающее пудинг, только бело-розовый, а не цвета теста. Его светлые волосы, мягкие, шелковистые и прямые, часто падали ему на глаза – наблюдательные и черные, напоминающие два маленьких ярких уголька, и тогда он нетерпеливым движением откидывал их назад.
Одра часто думала, что такие черные глаза и белокурые волосы не слишком-то хорошо сочетаются, но в этом был весь Теофил. Он словно состоял из отдельных частей, каждая из которых была очень милой, но не подходила к остальным.
– Ты у нас оказался плохо пригнанным, да, мой малыш? – шепотом бормотала Одра, расчесывая его волосы. Обычно, прежде чем отправится с ним куда-нибудь, она уделяла несколько минут приведению в порядок его внешности, и это утро не было исключением. Она положила щетку для волос и, немного отступив, окинула мальчика критическим взглядом, наклонив голову, затем протянула руку, расправила его галстук, удовлетворенно кивнула и, нагнувшись, запечатлела поцелуй на его щеке.
– Ну вот, ты и готов! – воскликнула она и взяла его за руки, помогая спрыгнуть со стола. – Ты блестишь сегодня как новенький пенни.
Тео посмотрел на нее серьезными глазами, удивительно мудрыми и проникновенными для шестилетнего ребенка.
– Надеюсь, доктор тоже так подумает.
Подавив улыбку, Одра ответила:
– Я в этом уверена. Ну, теперь беги повидаться с мамой, пока я соберусь, чтобы мы могли идти.
– О да, лучше мне сделать это побыстрее. Пока она не уехала в Лидс. Сегодня я должен получить карманные деньги.
С важным лицом Тео прошествовал к двери и исчез в коридоре.
Одра посмотрела, как он идет маленькими, но решительными шагами, и отвернулась, смеясь про себя. Затем она пересекла просторную и уютную детскую. У нее оставалось несколько минут до того, как она спустится с мальчиком вниз, и она грелась, повернувшись спиной к камину и думая о своем питомце.
Теофил Белл не переставал удивлять и забавлять Одру. Он был не по годам развитым ребенком, но это раннее развитие не было неприятным.
Повариха как-то назвала его «старомодным», и это определение подходило к нему как нельзя лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135