Она улыбнулась, подняла руку и провела пальцем по его губам, очертила контур его рта, в форме охотничьего лука.
Он поцеловал ее ладонь, затем, склонившись над ней, провел губами по ложбинке между грудями, целуя и вдыхая нежный аромат молодой душистой кожи. Потом обхватил ладонью прекрасную грудь и стал нежно теребить сосок, пока он не затвердел и не напрягся под его ласкающими пальцами. У Одры вырвалось тихое радостное восклицание, когда он коснулся губами второй груди.
Она прильнула к нему, провела руками по его спине, затем по шее и стала перебирать пальцами его жесткие темные волосы.
– О Винсент, Винсент, как я люблю тебя, – хрипло прошептала она.
Услышав свое имя и нежные слова, он быстро отодвинулся от нее и, опираясь на руки, склонился над ней.
Больше нельзя было ждать. Он не мог ждать.
Он овладел ею быстро, испытывая жгучую потребность соединиться с ней, слиться воедино. Он проникал в нее глубже и глубже, упиваясь ее объятиями, купаясь в ее тепле и любви и наслаждаясь всей полнотой счастья, которую он узнал только с ней.
О, как он любил ее, эту милую девочку, которую держал в своих руках… свою красавицу жену. Она принадлежала ему. Они были созданы друг для друга, они должны были быть одним целым. И как хорошо она подходила ему.
Просунув ладони под ее тело, он прижал ее ближе к себе и крепко держал, то опускаясь, то поднимаясь. А она выгибалась навстречу его медленно, глубоко входящей в нее плоти. Обхватив его руками, она отдавалась ему, со всей пылкостью отвечая на его страсть.
Он вскрикнул в экстазе, повторяя ее имя снова и снова, все крепче прижимая ее к себе, словно не желая больше отпускать ее от себя. Он был на грани взрыва. Ему показалось, что он теряет сознание и падает с большой высоты… падает, падает, падает.
– О, я готов, – выдохнул он в ее пылающую щеку. – Одра, возьми всего меня. Сейчас.
– Винсент!
Она еще сильнее выгнулась – так, как он любил, отвечая на его страсть, принимая его с любовью и даря взамен себя, не сдерживая своих порывов.
Ее омывали волны чистой радости, и она подумала, что вот-вот растворится в блаженстве. Ей показалось, что она поднялась на гребень вздымающейся волны, в то время как его тело содрогалось от сильной дрожи. И в этот миг к ним пришло упоительное чувство освобождения. Обмякнув, он лежал обессиленный в ее объятиях, а она, прижавшись головой к его лицу, гладила его волосы, тоже обессиленная, но переполненная эмоциями.
Наконец Винсент очнулся.
– Я слишком тяжелый, – пробормотал он, прижимаясь губами к ее шее.
– Нет, ничего. Я люблю чувствовать твою тяжесть, – прошептала она, затем тряхнула головой и сказала громко: – А что это я шепчу?
– Понятия не имею. И Бог знает, почему мы лежим на полу. – Винсент засмеялся.
– Что тебя так веселит?
– Я сам, любимая. Много месяцев напролет мечтал о том, как мы будем ласкать друг друга на хорошей, удобной постели, и вот теперь, когда у нас есть именно такая постель, мы почему-то предпочли пол. Можно ли этому поверить! – Он приподнялся на локте и убрал прядь волос с ее лица. – Но это все твоя вина.
– Почему?
– Потому что ты маленькая искусительница, вот почему. Ты стояла у окна в лунном свете, и мое сердце не выдержало. Я не смог устоять перед тобой. Моя любовь должна была найти выход. Прямо здесь, на полу, и никак иначе. – Он снова засмеялся. – Я ничего не могу с этим поделать, ты сводишь меня с ума.
Ничего не ответив, Одра отвела взгляд.
Винсент уловил ее внезапную застенчивость.
Одра была удивительным созданием. Он обнаружил в ее поведении множество противоречий. С того самого момента, как она отдалась ему в первую ночь их медового месяца, щедрость и отзывчивость ее были безграничны, она, без всякого сомнения, делала все, чего он ждал от нее. И все же после близости она не хотела обсуждать то наслаждение, которое они только что испытали, и не любила, когда он упоминал об этом. Он заметил, что в такие моменты она неизменно замыкалась в себе. Словно опускалась завеса, отгораживающая ее от него. Он полагал, что подобное поведение было результатом ее происхождения и воспитания. Наверное, если женщина – леди, то делать это для нее в порядке вещей, а говорить об этом не принято. Ну что ж, пусть так. В конце концов это было неважно. Ведь она принадлежала ему, и он так сильно любил ее.
Встав с пола, Винсент протянул Одре руку и помог ей подняться. Затем нашел ее рубашку и надел на нее, после чего натянул свои пижамные брюки.
– Не знаю, как ты, но я ужасно проголодался. Давай устроим пикник и отдадим должное этой вазе с фруктами. – С этими словами Винсент подошел к столу и взял вазу.
– Прекрасная мысль, – согласилась Одра. – Я тоже не прочь что-нибудь съесть.
Обняв Одру, Винсент повел ее в спальню. Они уселись, скрестив ноги посреди большой двуспальной кровати, и принялись за большие красные сочные яблоки. Несколько минут спустя Винсент вернулся в гостиную, чтобы взять оттуда отпитую наполовину бутылку вина, которую заказал в бюро обслуживания вместе с обедом. Он принес ее в спальню вместе с двумя стаканами. Наполнив их, он протянул один Одре и снова уселся рядом с ней на постели.
Подложив под спину подушку и расположившись поудобнее, он попросил:
– Расскажи мне что-нибудь еще про Хай-Клю, про то время, когда ты была маленькой.
– Господи, ты просто ненасытный, в моем прошлом нет ничего особенно интересного, – ответила она, рассмеявшись. – К тому же теперь твоя очередь рассказывать.
Винсент состроил гримасу.
– Да мне больше не о чем рассказывать… Ты уже и так все знаешь о наших ребяческих приключениях с моим другом Редверсом Буллером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135