Ни ради тебя, ни ради кого бы то ни было. И потом, все ходят в паб по воскресеньям, это старая английская традиция.
Только у рабочего класса, подумала она, сразу же возненавидела себя за такие мысли. Одра презирала предрассудки любого рода.
– Есть кое-что еще… – сказала она. – Ты опять оставил меня прошлым вечером коротать время у своей мамы, а сам отправился развлекаться по пабам со своими братьями…
– Но вчера был день рождения нашего Билла, – прервал он ее с возмущением и с чувством собственной правоты.
– Да, действительно, и я не возражаю, когда ты отмечаешь события такого рода. Но ведь ты не отмечал день рождения Билла в прошлую субботу или в позапрошлую, или в субботу до того, когда ты тоже развлекался без меня.
– Тебе совсем не обязательно было оставаться вчера у мамы. Ты могла бы пойти на вечер старинных танцев с Лоретт – она ведь пригласила тебя.
– Я вышла замуж не за Лоретт. Я вышла замуж за тебя.
Он тяжело вздохнул и в раздражении сжал губы.
– Надеюсь, это не означает, что я должен быть привязан к твоему фартуку двадцать четыре часа в сутки до конца моей жизни, потому что, поверь мне, этого не будет.
Одра удержалась от ответа, уже готового сорваться с языка, спрашивая себя: почему для препирательства с Винсентом она выбрала именно этот момент? Гвен должна прийти не позже чем через час, и Одре хотелось, чтобы обстановка в доме была спокойной. Не хватало еще, чтобы Гвен подумала, что они не ладят между собой.
Поэтому она пошла к двери спальни, мягко заметив:
– Мне нужно еще кое-что сделать, – и прежде чем он успел что-либо сказать, сбежала вниз.
Отбросив тревоги по поводу перемен в их отношениях в последнее время, она занялась подготовкой к ужину в кухне, служившей одновременно столовой в их четырехкомнатном коттедже на Пот-Лейн. Накрыв стоящий посередине стол из отполированных сосновых досок лучшей кружевной скатертью, она достала несколько предметов из красивого фарфорового сервиза, подаренного миссис Белл ей на свадьбу, и стала накрывать на стол.
Закончив, она взглянула на каминную решетку в центре йоркширской плиты и подумала: не следует ли затопить камин – сентябрьские вечера становились прохладными. С другой стороны, еще светило солнце. Размышления о погоде вернули Одру к мысли о том, что ей понадобятся свежие цветы для обеденного стола и для столика рядом с раковиной под окном, она отыскала в ящике садовые ножницы, сняла с полки корзину и вышла из дома.
У коттеджа не оказалось названия, а только номер тридцать восемь, написанный белой краской на зеленой двери; это был один из трех домиков в тупике позади башен в Верхнем Армли. К каждому из них примыкал небольшой сад, но у Одры он был самым цветущим и красивым. Прежние жильцы тщательно ухаживали за ним в течение многих лет. И она тоже усердно работала в нем с тех самых пор, как они переехали сюда в июне, подсадила несколько новых кустов и кое-что изменила.
Последние летние розы полностью раскрылись и склонили к темной земле свои тяжелые роскошные головки. Наклонившись над розовыми кустами, Одра глубоко вдохнула их аромат. Он был сильным, сладким и слегка дурманящим, отчего у нее даже закружилась голова. Она стала осторожно срезать розы, стараясь не повредить нежных цветков, не сбить с них лепестки: выбирала в основном бледно-желтые и розовые, потому что они увядали быстрее остальных.
– Ты даже не представляешь себе, как ты сейчас хороша, любимая, – сказал Винсент, появившись в дверях коттеджа.
Одра взглянула на него.
Он улыбнулся ей одной из своих самых неотразимых улыбок.
Она улыбнулась в ответ, понимая, что он хочет загладить свою вину перед ней.
– Спасибо, – пробормотала она. Выпрямившись, подняла корзину с цветами и пошла ему навстречу по вымощенной садовой дорожке.
Он не сводил глаз от ее лица. Когда девушка остановилась перед ним, он нежно обнял ее и повел в дом. Закрыв дверь и взяв у нее из рук корзину, он привлек ее к себе и стал осыпать поцелуями.
Одра крепко прижалась к нему, отвечая на его ласки. Раздражение, накопившееся в ней в последнее время, неожиданно исчезло. Она подумала: «Я люблю его, он любит меня, и это единственное, что имеет значение. Мы уладим наши разногласия. Так или иначе, но обязательно уладим».
Минуту спустя он перестал целовать ее, обратил к себе ее лицо и заглянул в ее удивительные глаза. Ему показалось, что их ярко-васильковый цвет приобрел темно-фиолетовый оттенок. Как всегда, в них отражались все ее чувства. Его собственный взгляд был пристальным, ищущим.
– Догадываешься ли ты о том, как сильно порой я хочу тебя? – спросил он хриплым голосом.
– Да. – Она немного поколебалась и прошептала: – Я тоже.
Винсент улыбнулся про себя, зная, как трудно было ей выговорить эти слова. Ласково проведя пальцем по ее щеке, он сказал:
– Может быть, Гвен не засидится у нас допоздна?
– Думаю, не засидится. Ведь завтра понедельник.
Винсент наклонился к ней и шепнул в самое ухо:
– Давай условимся отправиться в постель пораньше, миссис Краудер.
– Давай.
Он прижал ее к себе, потом отпустил и направился к передней двери.
– Я вернусь к ужину.
Удивившись, она спросила:
– Куда ты идешь?
– К маме.
– Но зачем?
– Я обещал Фрэнку помочь в заполнении военных бумаг… Папа наконец-то разрешил ему пойти в армию, и он очень радуется, наш Фрэнк. Ты ведь знаешь, как он мечтает о том, чтобы попасть в кавалерийский полк и отправиться в Индию. И я его не осуждаю, учитывая обстановку, которая сложилась сейчас в этой проклятой стране. – На его лице появилась сердитая гримаса. – Уже столько людей живет на пособие и каждый день увольняют все больше и больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135