Рози и я, мы подумали, что у тебя с отцом что-то не так, и решили стать, так сказать, посредниками ООН для улаживания конфликта. Мы хотим, чтобы между тобой и отцом наступил мир. Мы обе чувствуем, что между вами какой-то разлад. Но вы же так глубоко любите друг друга.
– Да, это так. И все же я не думаю, что здесь можно что-то исправить.
– Почему? – Рози впилась в нее глазами.– Когда ты кого-то любишь, а он любит тебя, всегда есть возможность помириться.
– Рози права,– поддержала подругу Колли.– Отец очень привязан к тебе, он любит тебя, Кира, я это знаю. Я даже думала, что мне удалось убедить его сделать тебе предложение. Теперь я вижу, что ошиблась, и все мои усилия пропали напрасно.
– Не совсем,– тихо сказала Кира с выражением чистосердечной прямоты на лице.– Твой отец, он... В некотором роде он сделал мне предложение...
Колли изумленно взглянула на Киру.
– Что это значит? Объясни как следует.
– Он сказал, что, по его мнению, мы должны подумать о том, чтобы узаконить наши отношения. Но он при этом не становился передо мной на одно колено и не делал предложения в классическом стиле. Он также не употреблял и самого слова «женитьба».
– Но ты же поняла, что он имеет в виду, правда? – тихо проговорила Колли.
– Конечно. Я не собираюсь утомлять вас подробностями, но в общем, не услышав от меня немедленного восторженного «да», он начал отступать. Бормотал что-то о своем преклонном возрасте, о том, что разница в двадцать восемь лет – это слишком много, и что было большой глупостью с его стороны надеяться, что я захочу связать свою жизнь со стариком. Он выбежал из комнаты, все еще бормоча про себя, что он старый дурак.
– Тебе нужно было догнать его, Кира,– мягко упрекнула ее Рози.– Сказать ему, что ты согласна выйти за нею замуж, что возраст не имеет значения. Разве не это ему хотелось услышать?
– Думаю, что да. Но я начала это понимать только сейчас.– Лицо Киры вдруг помрачнело; она сидела, закусив губу.
– Когда это произошло? – спросила Колли.
– Незадолго до того, как я поехала в Страсбург.
– Поэтому ты и поехала, да? – предположила Рози.
– Отчасти. Анастасия, конечно, в самом деле хотела, чтобы я была возле нее, но с ней была мама. Это стало просто хорошим оправданием для моей поездки. Я чувствовала, что мне нужно побыть одной, собраться с мыслями. И я решила, что расстояние поможет мне в этом.
– Но почему ты не позвонила отцу из Страсбурга, почему не сказала, что согласна выйти за него замуж?
Кира взглянула на Колли и покачала головой. Лицо ее стало замкнутым, лишенным эмоций. Глубоко вздохнув, она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Потом встала и подошла к окну. Какое-то время она стояла, глядя в сад затуманившимися от слез глазами. Сквозь слезы она различала неясные очертания деревьев. Они стояли голые и окоченевшие, трава пожухла, а бордюрные цветы по краям клумб засохли. Ее сад всегда зимой выглядел сиротливым, так ей казалось. Сиротливым, грустным и покинутым. Она подумала об Анри де Монфлери и почувствовала, что к горлу подступил комок. Последнее время ей все труднее управлять своими эмоциями. Кира знала, что Анри сейчас страдает так же, как и она сама, потому что они действительно любили друг друга. Но что оставалось делать? Она ничем не могла помочь ему. Как не могла помочь и себе.
Прерывисто и глубоко вздохнув, она кончиками пальцев смахнула слезы и вернулась к камину, возле которого сидели Колли и Рози.
– Я не позвонила Анри, потому что не хочу выходить за него замуж,– солгала она.
От растерянности Колли на какое-то время лишилась дара речи. Потом, обретя его вновь, она воскликнула:
– Но я не могу в это поверить, Кира! Это невозможно! Ты любишь отца, ты сама в этом призналась!
– Да,– сказала Кира,– я люблю его. Но иногда одной любви мало, чтобы преодолеть серьезные преграды.
– Ты имеешь в виду разницу в возрасте?
– Нет.
– Ну хорошо. Может быть, есть какое-то «обстоятельство, препятствующее браку»? Та причина, по которой ты не можешь выйти замуж за Анри де Монфлери? – спросила Рози, пристально глядя на Киру.
– Если ты говоришь об официальных препятствиях – их нет. Я разведена с Жаком.
– Но какое-то препятствие все-таки есть,– воскликнула Рози, глядя Кире в глаза.– Во всяком случае такой вывод напрашивается.
Кира покачала головой, как бы в ответ своим мыслям, потом резко встала и снова отошла к окну. Но там она не остановилась, чтобы, как раньше, посмотреть на сад, а, повернувшись, опять приблизилась к камину, потом снова вернулась к окну. Так она мерила шагами комнату – к окну и обратно – довольно долго. При этом лицо ее оставалось совершенно спокойным, почти неподвижным, но ее серые глаза выдавали огромное душевное волнение.
Наконец она остановилась и посмотрела на Колли и Рози. Потом сделала глубокий вдох и быстро, отрывисто заговорила:
– Хорошо, я скажу вам правду. Да, я хотела бы выйти замуж за Анри. Но не могу. Я боюсь Ги. Он знает обо мне одну... тайну. Если я выйду замуж за Анри, Ги ему все расскажет. Чтобы ранить его. Я этого не вынесу. Поэтому я должна уехать.
Колли и Рози не сводили с нее глаз. Они даже привстали со своих мест, слушая Киру.
– Какая тайна, Кира? – поспешно проговорила Колли.– Что может знать о тебе Ги?
Кире хотелось полностью довериться им, но она не могла этого сделать. Нервы ее уже не выдерживали.
23
Внимательно следящие за ней две пары глаз, голубые и зеленые, еще более усиливали ее растерянность и замешательство, заставляя съеживаться под их испытующими взглядами. Какое-то время Кира тоже молча смотрела на Колли и Рози, потом подошла к огню и встала, опираясь о каминную доску, глядя на яркие языки пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112